Летнее Солнцестояние

Свет чистой любви — Камень шестой.

Мы же взыскуем

Седьмого, последнего, Камня,

Что замкнет их кольцо,

И седьмой,

Утраченной некогда Книги

Благословений.

Книгу вернуть помоги,

Камень последний пошли

Во Аффингтонские земли.

Двое придут: он — воплощенье отваги,

Она — состраданья.

Третий исполнит их

Теплого света любви.

Песнь тишины,

Незримого танец...

Любовью рожденный

Будет владеть Безмолвием Камня —

Камень обрящет и

Книгу.

Глава восьмая

Угроза, исходившая от Мандрейка, была более чем реальной. В прошлом году он еще не чувствовал себя полновластным хозяином всей системы — именно по этой причине Рун не стал тревожить старого Халвера, совершавшего возле Камня ритуал Середины Лета. Теперь же Мандрейк настолько подчинил себе всю систему, что мог расправиться разом и со всеми ее традициями, и с теми кротами, которые вздумали бы отстаивать их.

Во время июньского собрания старейшин Мандрейк высказался по этому вопросу вполне определенно. Во-первых, он подтвердил запрет празднования Самого Долгого Дня, во-вторых, строго-настрого запретил кротам даже появляться возле Камня. Мандрейк потребовал от старейшин публичной поддержки его установлений, подчеркнув, что непослушание обернется для непокорных мучительной смертью.

Прежде чем предоставить старейшинам возможность выразить свои верноподданнические чувства, Мандрейк обвел их взглядом и произнес:

— Я знаю, что один из присутствующих здесь кротов совершил этот незаконный Летний ритуал в прошлом годичном цикле, хотя мы и договаривались о том, что подобная практика должна быть прекращена раз и навсегда. Возможно, в тот раз я проявил излишние терпимость и мягкость... — Мандрейк выразительно посмотрел на старейшин. — Так вот, больше на это не рассчитывайте. — Мандрейк вновь сделал паузу и заглянул в глаза Халверу. — Думаю, все согласны со мной, что Летний Ход и ритуал следует запретить?

Старейшины один за другим присоединялись к мнению Мандрейка. Один Халвер оставался безмолвным и недвижным, он сидел полузакрыв глаза и положив мордочку на лапы, выражая всем своим видом полнейшее спокойствие и безмятежность.

Мандрейк притворился, будто мнение старого крота ему совершенно безразлично.

— Стало быть, решение принято, и с этой минуты мы все обязаны следить за его выполнением, — сказал он с явной угрозой в голосе, которая была равносильна команде. Нет, он не приказывал им убить Халвера, вздумай тот отправиться к Камню, но старейшины прекрасно понимали, что речь идет прежде всего о нем, — кому еще могла прийти в голову такая глупость, как совершение ритуальных церемоний?

Впрочем, Халвер оказался не единственным кротом, позволившим себе не согласиться с Мандрейком. Меккинс, в жилах которого текла кровь уроженца Болотного Края, не имел ни малейшего желания участвовать в этом кровавом варварском деянии — убийстве старого Халвера. Конечно же, на словах он был вынужден поддержать предложение Мандрейка решительно пресекать любые «проявления непослушания», но считал, что это его ни к чему не обязывает. Может быть, Меккинс вел себя не слишком-то благородно — ведь он пытался находиться на стороне болотных кротов и при этом оставаться лояльным по отношению к Мандрейку, — но он еще никогда не доходил до такой низости, как убийство подростка или старика, неспособного защитить себя. Убить крота только потому, что тот решил исполнить ритуал? Нет, Меккинс не хотел пачкать себе лапы...

После принятия решения по отмене ритуала собрание старейшин естественным образом подошло к концу. Первым его покинул Рун, пробормотавший что-то о неотложных делах. Кивком головы Мандрейк одобрил его неизвестные прочим намерения. Халвер мгновенно заподозрил что-то неладное и по пути домой остановил одного из молодых кротов, праздно шатавшихся по Бэрроу-Вэйлу, и спросил, не видел ли тот Руна. К своему ужасу он услышал:

— Видел, сэр. Он отправился в сторону холма. Если вы поспешите, вам, возможно, удастся догнать его.

Халвер направился в ту же сторону, искренне сожалея о том, что он оставил Брекена в своей норе... Впрочем, на сей раз все обошлось благополучно — они сумели перебраться в Древнюю Систему и теперь могли спокойно дожидаться наступления Середины Лета.

Летний ритуал, о котором так тревожились Мандрейк, Рун и Буррхед, по сути был не чем иным, как благодарением за то, что весной система — как это бывало и всегда — пополнилась новыми кротами. Середина Лета приходилась именно на то время, когда юная поросль покидала родные норы (или изгонялась из них) и отправлялась на поиски собственных территорий. Кроты, что называется, вступали в самостоятельную жизнь, при этом кто-то умирал голодной смертью, а кого-то уносила неясыть. Ритуал был не только благодарением, но и молитвой о том, чтобы Камень оградил юных кротов от вражьих когтей и клювов.