Летняя гроза

Когда они добрались до ранчо, Таня встретила их у входа, недоумевая, кто это мог приехать так неожиданно. Удивление на ее лице сменилось искренней печалью, когда она увидела скорбное лицо и отрезанные волосы своей дочери. Она бросилась с веранды, громко крича:

— Адам, Адам, иди сюда быстрее!

Адам стремительно выбежал из сарая в ответ на призывы жены. Он остановился как вкопанный, увидев Джереми и Грозу, затем поспешил к ним.

Таня обнимала свою дочь и Анжелу, как бы пытаясь защитить их, на глазах у нее стояли слезы.

— Вольный Ветер погиб, — в смятении сказала она своему обеспокоенному мужу, повторяя то единственное, что только и смогла вымолвить Летняя Гроза.

Адам обнял дочь и крепко прижал ее к себе, как будто хотел взять на себя ее огромную боль.

— Дочка, — нежно сказал он, — моя дорогая, любимая Летняя Гроза. — Он убаюкивал ее на своей широкой груди, и слезы хлынули у нее из глаз прямо на его одежду.

— О папочка! — прерывисто прошептала она, дрожа всем телом. Прошло уже много долгих лет с тех пор, как она его так называла, будучи маленькой девочкой, заменив впоследствии это слово словом «отец».

Адам заморгал, пытаясь скрыть подступившие к глазам слезы.

— Мне так плохо! Я тоже хотела бы умереть! — крикнула она.

— Но ты не можешь, Гроза, — тихо проговорил он, нежно гладя ее по остриженным волосам. — Ты должна найти в себе силу, чтобы продолжать жить дальше и растить детей, которым теперь ты нужна еще больше. — Он осторожно повел ее в дом, остальные, взяв детей, последовали за ними.

В то время как Таня утешала плачущую дочь и возилась с детьми, Адам слушал рассказ Джереми.

— Это было так неожиданно и так подло, — сказал Джереми в заключение своего долгого повествования. — У военных не было причин врываться на это мирное собрание. Без предупреждения они начали истреблять всех на месте. Это было ужасное зрелище! Я до сих пор с трудом верю, что они могли так поступить.

— Они поступали так много раз и в прошлом, — хмуро напомнил ему Адам.

— Но это же была всего лишь религиозная церемония! — гневно воскликнул Джереми. — Господи, это был всего лишь танец!

— Вот именно. По иронии судьбы, они напали на индейцев как раз в тот момент, когда те поклонялись тому же Христу, учение которого они с таким трудом пытались распространить среди них все эти годы.

— Но почему? Почему они не могут понять? Как они могут обманываться насчет того, что происходит? — Джереми был вне себя от горя и гнева из-за этих бессмысленных человеческих жертв.

— Им никогда не понять наш образ жизни, — сказал ему Адам. — Они не хотят, да и не смогут. Возможно, здесь когда-нибудь и воцарится мир, но никогда не будет настоящего понимания между белыми и индейцами, по крайней мере, до тех пор, пока правительство будет настаивать, чтобы индейцы отказались от своих жизненно важных интересов.

— Меня удивляет, что Вольный Ветер захотел, чтобы Гроза жила с нами, — сказала Таня, бросив озадаченный взгляд на дочь, которая сидела с отсутствующим видом.

Джереми с недоумением посмотрел на Таню.

— Вы — ее семья. Куда же еще ей идти?

— Он мог бы захотеть, чтобы она жила среди шайеннов, где его родители могли бы помочь ей вырастить его сына.

Это повлекло другой вопрос.

— А что с Зимним Медведем и его семьей? — спросил Адам. — Удалось ли остальным членам семьи Вольного Ветра спастись?

— Думаю, что да. Когда мы скакали прочь, я видел, как вождь и несколько воинов удалялись в противоположном направлении. С ним были его жена, и сын, и Звонкий Жаворонок. Две Стрелы поехал с нашим маленьким отрядом, он должен был отвезти в деревню тело Вольного Ветра и сообщить о случившемся Зимнему Медведю.

— Я должна была присутствовать на погребении Вольного Ветра, чтобы оплакать его и самой положить свои косы на его тело, — пробормотала Гроза со своего стула. — Я должна была сама омыть его тело и одеть его в лучшие ритуальные одежды. Идущее Облако тоже должен был быть там. — Она перевела на мать свои заплаканные глаза. — Как я объясню отсутствие Вольного Ветра его маленькому сыну? Как я смогу сделать так, чтобы он сохранил живую память о нем, ведь он вскоре забудет даже то, как он выглядел.

— Ты найдешь способ, — сказала ей Таня. — Когда твой рассудок прояснится, ты найдешь ответы на многие вопросы, которые тебя сейчас тревожат. — Жизненный опыт подсказывал Тане, что лишь время способно вылечить израненное сердце дочери и облегчить боль от утраты Вольного Ветра.

В последующие дни Гроза была погружена в глубокую печаль. Ее горе было безграничным, и ничто не могло ее утешить. Она как потерянная бродила по дому, и только дети несколько отвлекали ее от тяжких раздумий. Однако каждый раз, когда она смотрела в маленькое, дорогое ее сердцу лицо Идущего Облака, она видела в нем отражение черт Вольного Ветра в миниатюре, и стрела жгучей боли пронзала ее сердце.