Летняя коллекция детектива

– Хорошо, что собаки нет, – пробормотал Гриша и пошёл вдоль дома, рассматривая окна. – Ну, конечно, всё открыто. Может, ты всё же здесь подождёшь? Там… мёртвый человек.

– Я с тобой.

Он кивнул, как будто принимая её решение, толкнул оконную раму, она неторопливо отворилась.

– Одну ногу сюда, а другую на подоконник. Поняла?

– Я к тёте сто раз в окно лазала!

И действительно, перелезла довольно ловко. Следом за ней в комнате оказался Гриша. Они стояли у окна и оглядывались по сторонам.

В доме было тихо, слышно только, как капает вода. Когда рыли колодец и ставили насосы, Валерик громче всех кричал, что водопровод и «тёплые сортиры» нужны только идиотам и он платить не станет, потому как знает, деньги всё равно украдут.

…Почему она об этом вспомнила? Всегда в минуты опасности или непонимания в голову лезут сплошные несуразности!..

Комната была большая и какая-то заброшенная. На диван накинута плёнка – видимо, накрывали его на зиму и забыли на всё лето. На подоконниках почему-то стояли чашки. Скатерть накрывала только половину стола, а на другой, ненакрытой, были навалены старые газеты, пыльные журналы с закрутившимися углами страниц, а сверху на журналах пристроена жестянка с гвоздями. Шторы с оторванными петлями свисали неровно, языками, на полу вдоль стены выстроилась батарея бутылок.

Покойник, накрытый простынёй, лежал у стола, тело под тонким слоем ткани показалось Марусе маленьким, скрюченным, а при жизни Валерик виделся ей здоровенным мужиком!..

– Только ничего не трогай! – прошипел рядом Гриша.

– Сама знаю!

Один стул был опрокинут – видимо, на нём сидел Валерик, когда его ударили по голове. Маруся обошла стол с другой стороны, старательно отводя глаза от накрытого тела. Хорошо, что крови не видно!..

Второй стул стоял так, как будто сидящий отодвинул его, встал, но почему-то больше уже не садился. Может, потому, что гость встал как раз затем, чтобы убить хозяина? Он отодвинул стул, взял какой-то предмет – кстати, что это за предмет и где он? – ударил и ушёл, а мёртвый Валерик остался?..

На столе накрыто было на двоих – всё правильно рассказал участковый Илья Семёныч! И накрыто… деликатно, это точно. На разномастных тарелках залоснившаяся колбаса, сыр с масляными заветренными краями, серый сельповский раскрошившийся хлеб, коробка конфет, двух не хватает. Две гранёные розовые рюмки, точь-в-точь как у тёти Лиды, и бутылка портвейна, почти пустая.

– Смотри, – прошептала Маруся, и Гриша оглянулся. Он рассматривал что-то на комоде.

На одной из чашек были явные следы губной помады.

– Его что, женщина убила?!

– Совершенно необязательно, – быстро ответил Гриша. – Разумеется, портвейном и конфетами он угощался с какой-то дамой, но это не означает, что она его убила.

Вдруг послышался какой-то шум, нарастающий хрип, Маруся метнулась к окну, зацепила стул, тот загрохотал.

– Тихо! Тихо ты! – цыкнул Гриша.

Хрип перерос в шипение, и большие часы, висевшие в простенке, пробили двенадцать раз.

Маруся вытерла пот со лба. Гриша стоял не шелохнувшись, прислушивался. С улицы не доносилось никаких звуков, кроме обычных деревенских, – где-то пело радио, мальчишки играли в мяч, должно быть, возле сельпо, Прокопенко-супруг, по всей видимости, вновь натянул сетку, кто-то поехал на велосипеде, прозвонил в звонок.

Марусе стало стыдно, что она так струсила.

– Гриш, смотри, тут ещё окурки.

Он посмотрел.

– Явно курили двое.

– Если пили двое, возможно, и курили двое, – согласился Гриша. – Ты лучше ко мне подойди. Читай. Только руками не трогай.

На комоде валялись какие-то счета, надорванные конверты с автомобильными штрафами, листы бумаги, все разного размера.

– Вот, смотри.

Маруся стала читать, сильно выгибая шею, потому что листок лежал криво.

«В прокуратуру Российской Федерации, – было старательно выведено на листке в линейку. – Довожу до вашего сведения, что гражданин Васильев К. Д. был неоднократно замечен в противоправных и противозаконных действиях, наносящих реальный урон народному хозяйству с материальной стороны дела. Кроме того, гр. Васильев К. Д. также неоднократно замечался…»

Больше текста на листочке в линеечку не было, а слова «реальный урон» были дважды подчёркнуты.

Маруся прочитала ещё раз.

– Эх, найти бы его компьютер, этого Валерика, – сказал Гриша задумчиво, – и посмотреть быстренько, что там есть!.. Всё встало бы на свои места.

– Гриш, это же кляуза, да?

– Это черновик кляузы.

– И кто такой гр. Васильев, непонятно.

– Непонятно, – согласился Гриша. – И непонятно, где именно он совершает противоправные и противозаконные действия! Валерик, видимо, собирался дальше это указать, но нам от этого не легче.

– Гриш, а женщина? Если тут была женщина, куда она потом делась? Она убийца или сообщница, так получается?

Он покивал.

– Надо посмотреть, что на кухне, – сказал он и скрылся за бамбуковой занавеской, на которой были нарисованы пальмы и яхты.

В этот момент за окнами зафырчал мотор, звук приблизился, скрипнули тормоза и хлопнули двери.

Гриша возник из-за занавески. Маруся замерла.

Послышался ещё какой-то шум, хлопнула калитка.