Летняя коллекция детектива

– Вадим в больнице. – Сердце мое стремительно падает. – Ночью был приступ, что-то там с почками. Увезли на «Скорой». Я хотел позвонить, но он не велел, говорит, тебе сейчас и так несладко. Как ты там? – Я пытаюсь оценить новость. – Я за тобой приеду, – говорит Стас.

Лишь только я оказываюсь в машине, он спрашивает:

– Про мать вранье? – Я киваю. – Ну, и что дальше? Пока нам везет, пару недель его, возможно, продержат в больнице, а потом? Папе «Скорая» понадобится или придумаешь женские недомогания?

Я смотрю на Стаса. Если бы Вадим умер там, в больнице… Это чудовищно, но если бы он умер…

– Что? – усмехается Стас.

– Я… – слова даются мне с трудом. – Я сделаю все, как ты скажешь. – Невероятно, но я даю согласие убить мужа.

Мы в больнице. Я вхожу в палату, Вадим бледный, измученный, улыбается мне.

– Напугал? – Он гладит мою руку.

Он хороший человек, сколько бы я ни оправдывала себя, мой муж – хороший человек. Он желает мне добра, а я ему – смерти.

– Как мама?

– Собирается на работу. А вот ты… разве можно быть таким беспечным?

– Врач сказал, недели три придется здесь поваляться. Проживешь без меня три недели?

– Я без тебя дня не проживу. Может быть, позвонить Диме? – нерешительно спрашиваю я. Так зовут его сына. За все время моего замужества мы ни разу с ним не виделись. Я проявила любопытство, и Вадим объяснил, что после развода с женой его отношения с сыном не складывались. Отсутствие фотографий в доме меня тоже удивило, оказывается, дом муж купил всего два года назад, уже после развода. Бывшую жену покидал с одной сумкой в руках, фотографиям в ней места не нашлось.

– Не стоит, – говорит он в ответ на мой вопрос.

Покинув больницу, я иду к машине, Стас рядом.

– У тебя на носу веснушки, бледненькие, но если приглядеться, заметно.

Он смеется. Когда он вот так смеется, я готова жариться на сковороде и благодарно скалить зубы. И тут я замечаю сестрицу Агату. Она стоит возле своей тачки и смотрит в нашу сторону.

– Подожди меня в машине, – прошу я Стаса и иду к сестре. Лицо у Агатки хмурое и почему-то несчастное. Утром, когда мы расстались, повода иметь такое лицо у нее не было. – Привет, – говорю я. – Ты чего здесь?

– Проявляю сестринскую заботу, не к месту, надо полагать.

– Ты чего злишься, а? Зубы болят?

Агатка долго смотрит на меня, так долго, что я не выдерживаю и отвожу взгляд. Она качает головой и говорит:

– Фимка, как ты можешь, ведь он убийца.

– Ты о чем? – ошалело спрашиваю я.

– Ты с этим… вы любовники.

– Спятила?

– Если хотите это скрыть, держитесь друг от друга подальше. – Она поспешно садится в машину.