Летняя королева

– Император утверждает, что немцы согласились приносить ему присягу за каждое поселение, отвоеванное по дороге, – процедил Людовик. – Теперь он требует того же самого от нас в обмен на гарантированное снабжение в течение всего похода. Но я утверждаю, что это его христианский долг – снабжать нас, здесь не идет речь о принуждении или меновой торговле.

Послышался гул одобрения. Алиенора подошла к свободному креслу и опустилась в него, положив руки на позолоченные подлокотники.

– Он хочет, чтобы мы ушли до прибытия отряда из Апулии. Императрица Ирина недвусмысленно дала мне это понять. Возможно, он преувеличивает успехи немцев.

– Император опасается, что как только мы получим подкрепление, то окажемся слишком сильными для него, – заявил епископ Лангра. – Если мы объединимся с немцами и сицилийцами, то сможем захватить Константинополь и использовать его богатства для осуществления наших целей.

Людовик обхватил рукой подбородок и уставился на епископа прищуренным взглядом.

– В самом деле, – разгорячился Лангра, – если все как следует обдумать, то захватить город легко. В некоторых местах стены осыпаются и не выдержат атаки. Людишки здесь вялые, расфуфыренные слизняки – таких одолеть ничего не стоит. Они нанимают других, чтобы воевать, а сами охотятся на тех, кто слабее, – их можно запугать, предать или обхитрить. Нам только и нужно, что перекрыть доступ воды в их трубопровод.

Алиенора почувствовала легкую тревогу. Если Людовик повернет свою армию на Константинополь, то это отвлечет их от первоначальной цели и они, возможно, никогда не достигнут Антиохии.

– Император относится к нам не дружественно, – продолжал епископ воинственным тоном. – Этот город только зовется христианским, хотя по сути таким не является. Император препятствует тому, чтобы мы оказали помощь страждущим, он сам и есть угнетатель. Разве не он совсем недавно запугал Антиохию и потребовал присяги на верность от графа Раймунда? Разве не он заключает соглашения с неверными? Разве не он изгоняет католических епископов из городов под его правлением и заменяет их своими собственными священниками? Вместо того чтобы объединять силы христиан, он их разобщает. – Лангра ткнул нательным распятием в сторону Людовика. – Так должны ли вы щадить человека, под правлением которого Крест и Гроб Господень не в безопасности?

Это были эмоциональные слова, и прозвучали они весомо. Алиенора увидела, как многие закивали.

– Но мы пришли сюда не за тем, чтобы захватывать Константинополь, – заметил Людовик. – Что подумают о нашей собственной набожности, если мы нападем на богатейший город христианского мира и тем самым обогатимся? Поступая так, нам придется убивать и самим терпеть потери. Так разве опустошение этого города искупит наши грехи? – Он осуждающе оглядел собрание. – Неужели вы действительно в это верите? Императору не следовало нападать на Антиохию, но это деяние вряд ли делает его Антихристом. – Людовик протянул руку в сторону раскрасневшегося епископа. – Что важнее – умереть ради добычи или исполнить клятву, принесенную в начале пути? Для нас самое главное – защитить Иерусалим, а не разрушить Константинополь. Мы не сможем подчинить его себе без потери сил – как тогда завершить путешествие?

– Если немцы действительно добились такого большого успеха в Анатолии, нам следует поспешить, – заявил Робер де Дрё. – Иначе они заберут себе всю славу, а территорию поделят между собой и Мануилом Комнином. И я предлагаю выступить сейчас.

– Вы совершаете ошибку, – возразил епископ. – Греки будут предавать нас на каждом шагу. Если дерьмо завернуть в золотой лист, оно все равно останется дерьмом.

– Довольно, святой отец, – отрезал король. – Я понял ваше предложение и обещаю над ним подумать. Но пока мы ничего не предпримем, чтобы нарушить равновесие.

Совещание прервалось с уходом епископа, который вышел, качая головой и бормоча, что Людовик еще пожалеет о своем решении не захватывать Константинополь. Бароны разбились на группы, чтобы обсудить между собой создавшееся положение. Алиенора вернулась в свои покои и велела пригласить Жоффруа и Сальдебрейля.

– Король выступил с хорошей речью, – сказал Жоффруа. – Как бы греки с нами ни поступили, мы покрыли бы себя позором, если бы напали на Константинополь.

– Вы человек чести и достоинства, мой господин, а не алчный епископ, полный желчи. – Королева натянуто улыбнулась. – К тому же вы аквитанец, а следовательно, яснее многих видите всю ситуацию. Я согласна, что в данном случае король не посрамил своего звания, но Антиохия и мой дядя ничего для него не значат. Им движет страх перед Господом. То, что это нам на руку, хорошо, но всякое может случиться. Людовик способен настоять на своем, но его можно сбить с выбранного пути, особенно если действует церковь.

– Однако епископ был прав насчет того, что грекам доверять нельзя, – заметил Сальдебрейль, тряхнув темными кудрями. – Они что-то замышляют. Я боюсь повернуться, чтобы не получить нож между лопаток.