Летняя луна

– А я подарила вам что-нибудь в ответ? – Она бросила взгляд на кровать и спросила: – Я ведь не отдала вам ежика, правда? – Он улыбнулся и покачал головой. – То есть если вы действительно хотите ежика, то, конечно, вы можете… – быстро добавила она. – Вы же были так добры ко мне. Разве что только… Может быть, если вам действительно нужен ежик, я лучше покажу, как поймать еще одного. Я так привязалась к моему ежику!

– Да, я знаю, он очень любит тебя.

Мерлин взглянула в его глаза, пытаясь понять, почему они так блестят.

– Но видишь ли… – он потеребил кольцо у нее на пальце, – мне вовсе не нужно искать себе другого ежика. Мы помолвлены и скоро поженимся, Мерлин. И ты вместе с ежиком останешься жить здесь, со мной.

– Мы помолвлены? – переспросила она.

– Да.

– Помолвлены? В самом деле?

Он уверенно посмотрел ей в глаза:

– Да.

Мерлин перевела дыхание:

– О Боже… я этого не помню!

– Я знаю.

– Но… пожениться! Вы имеете в виду, что действительно хотите жениться на мне?

– Очень хочу.

– А зачем?

Рансом перестал теребить кольцо и взял ее ладонь в свою:

– Я понял, что не могу без тебя жить.

– Ох, – вздохнула она.

– Мерлин, ты же не передумаешь, правда? Ты ведь не… возьмешь свое слово обратно?

– Но… ведь… ох…

Он выпустил ее руку, встал и отвернулся.

– Так я и знал, – сказал он. – Боже… так я и знал.

– Что вы знали? – воскликнула Мерлин. Внезапно прозвучавшие нотки отчаяния болью отозвались в ее душе.

Он взглянул на нее через плечо:

– Я не могу тебя принуждать. Нельзя же заставить тебя сдержать обещание, если ты его даже не помнишь.

– Обещание…

– Ты сказала, что выйдешь за меня.

Мерлин закусила губу.

– Но ты этого не помнишь. – Он всплеснул руками. Мерлин зажмурилась. – Ты даже не помнишь меня!

– Может быть, если я как следует постараюсь…

Он отвернулся:

– Нет. Я освобождаю тебя.

– Постойте, – воскликнула Мерлин, – подождите, я…

Он покачал головой:

– Ты же не можешь выйти замуж за человека, которого не знаешь. Ты только видишь мое лицо, фигуру, одежду… и эту комнату. Разве ты можешь взять на себя пожизненное обязательство, зная только это?

– Но ваше лицо мне нравится. И ваша фигура тоже. И одежда у вас очень хорошая… правда, я думаю, вряд ли она останется такой чистой, если мы с вами долго пробудем вместе.

– Мерлин, ты же знаешь, это для меня совершенно не важно, важно только… – Он замолчал и прикрыл руками глаза. – Хотя ты ведь не помнишь, правда? Ну, как мне рассказать, что я чувствую? Каково мне приходить к тебе, зная, что я для тебя лишь незнакомец, и говорить о том, как люблю. Говорить, что и ты тоже меня любила. И что когда я попросил тебя оказать мне честь, – голос его дрогнул, – стать моей женой, ты смотрела на меня с такой радостью и сказала «да»!

– Мне на самом деле так жаль, что я это забыла.

Рансом отвернулся к окну:

– Мне тоже жаль.

– Может быть, если бы вы мне напомнили, где мы с вами были при том разговоре…

Широкие плечи его распрямились. Не поворачиваясь, он поднял руку и указал за окно:

– Вон там, перед этим розовым кустом. Было утро, и солнце как раз только тронуло бутоны, и утренняя роса наполнилась ароматом.

Таддеус саркастически фыркнул.

– Звучит замечательно! – Мерлин нахмурилась, глядя на слугу.

Герцог обернулся, и вид его мужественного профиля вызвал у нее приятное волнение. На одну долгую секунду взгляд его скрестился со взглядом Таддеуса.

– Я знаю, – сказал Таддеусу герцог, понизив голос. – Ты никогда не одобрял моего стремления.

Таддеус проворчал:

– Как будто вас так заботит, что я думаю.

Мерлин неуверенно взглянула на старого друга:

– Тебе не нравится мистер герцог?

Тот отвернулся к подносу с чаем.

– Ничего, сойдет. Мне встречались и негодяи похлеще. – Он составил тарелки и мрачно добавил: – Правда, это было на лошадиной ярмарке, и они прятались за шторкой кукольного театра.

Мерлин бросила взгляд на герцога, опасаясь того, как он воспримет оскорбление. Но высокий мужчина лишь задержал на Таддеусе взгляд, а затем слегка кашлянул, прикрывая рот рукой, и вновь отвернулся к окну.

Она прикусила губу, нахмурилась и снова вопросительно посмотрела на Таддеуса. Тот пожал плечами:

– Я же сказал, мисс Мерлин, этот сойдет. Все-таки герцог же. – Он со звоном уронил ложечку на поднос.

В устах Таддеуса это была высокая похвала и полное одобрение.

– Простите меня, мистер герцог, – сказала Мерлин. – Но… не могли бы вы сказать… уже была назначена дата… ах…

– Сегодня.

Он даже не обернулся, произнеся это слово, и оно будто повисло в воздухе между ними.

– Ой.

– Конечно, сейчас об этом не может быть и речи.

– Не может?

Он вытянул руку и оперся об оконную раму. Хриплым голосом он заговорил, глядя вниз на подоконник.

– Тебе нужно время, чтобы поправиться. И чтобы заново меня узнать. Может быть, я смогу… может быть, так случится, что ты снова… – Он выпрямился и резко развернулся. – Я завоюю тебя еще раз. Я должен. Я ведь так долго ждал и боялся, что ты для меня потеряна. Видеть, как ты здесь лежишь, опасаться за твою жизнь… и теперь, когда Бог услышал мои молитвы, – он горько усмехнулся, – обнаружить, что я все потерял!

Мерлин покусывала губу:

– Да, я понимаю, это так обидно.