Летняя луна

Замок был заброшен, защитные укрепления давно обвалились. Рансом решил, что, если со стен будет грозить какая-нибудь опасность, он тут же ее заметит. Он посмотрел наверх, туда, где стена, изгибаясь, переваливала через хребет. Если бы он сумел туда добраться…

Схватившись рукой за шпагу, он пригнулся и быстро перебежал открытый участок. Ветер чуть не сшиб его с ног. Перебежав, он выпрямился и обернулся к башенкам сторожки. Никаких признаков тревоги. Стоя почти на самой вершине холма, всего в одном шаге от стены, сулившей ему укрытие, он вдруг увидел то, что было по ту сторону.

Прямо перед ним была пустота. Ни склона, который сбегал бы от вершины, ни крепостной стены, ни кустов, ни травы… ничего. Лишь яростный ветер да ослепительно белый вертикальный обрыв. Видно было, стена обрушилась уже давно – в выщерблинах ютилась обтрепанная ветром трава. Рансом чуть не потерял рассудок. Охвативший его ужас парализовал все тело. Прикусив кулак, Рансом отступил на шаг. В безумном страхе он резко обернулся, чтобы проверить: вдруг земля разверзлась и позади него тоже. Ветер, казалось, толкал его прямо в бездну. Он прильнул к единственной твердой поверхности – к стене и перевел дыхание. Сердце его бешено стучало. Ножны впивались в бедро, но он не мог заставить себя пошевелиться и поправить их. Все тело его непроизвольно стремилось сжаться в комок.

Колени Рансома подогнулись, он опустился на землю и закрыл глаза. Подступала тошнота. Он прислонился к стене, судорожно хватая воздух ртом. Постепенно дыхание его пришло в норму, и Рансом отважился посмотреть вокруг. Сидя у основания стены, он уже не мог видеть обрыва. С одной стороны от него уходил вниз заросший кустарником склон холма, с другой – на вершине шелестела и колыхалась трава, создавая успокоительную иллюзию, будто зеленый ковер простирается и дальше.

Вдруг он вздрогнул от резкого крика. Перед ним, неожиданно взлетев с края обрыва, пронеслась чайка. Несколько секунд она, изогнув крылья, парила в воздухе, а затем стала снижаться. Описав кривую, она скрылась из виду, и по телу герцога волной прокатилась слабость.

Конечно, он может вызвать гарнизон, и пусть они возьмут замок штурмом. Он может также подойти и постучать в дверь или уехать домой и забыть обо всем этом. Но Мерлин…

Он прикрыл глаза рукой, которая все еще немного дрожала. Пытаясь унять дрожь, он сжал руку в кулак. Другой рукой Рансом крепче обхватил рукоятку шпаги. Затем сделал медленный глубокий вдох.

Продолжая прижиматься спиной к стене, он с трудом стащил сюртук, положил шпагу на колени, на несколько дюймов подвинулся ближе к краю и слегка вытянул шею. За волнами травы Рансом едва разглядел горизонт, где серо-голубое небо сливалось с серебряной морской синевой. Он снова глубоко вздохнул, придвинулся к самому краю стены и, прочно упершись в землю обеими руками, заглянул за угол.

Страх высоты снова заполнил его. Быстро заморгав, он схватился за какой-то корень. В метре за углом стена заканчивалась, но из-за невероятной прочности известкового раствора каменная кладка на добрый фут выходила за сам утес. Обрыв отвесно спускался вниз. Его белый цвет почти ослеплял на фоне темно-оливковой зелени и каменных башен, великолепными руинами раскинувшихся по полуострову. Рансом переводил взгляд все ниже, пока наконец не увидел место, где скала переходила в берег, усыпанный эбонитовой и серебристой галькой. В животе у него все переворачивалось, а на глазах выступили слезы.

Один из камней на берегу показался ему необычным: правильной формы и желто-зеленого цвета, он выделялся на фоне других, серых и черных камней. Рансом искоса разглядывал его, стараясь не замечать порывов ветра. Через некоторое время он понял: то, что с высоты утеса казалось камешком, на самом деле было рыбацкой лодкой. Он сглотнул и тихо застонал, крепче вцепившись в корень. Его затошнило.

Пурпурное «знамя», которое вывесила Мерлин, все еще развевалось на ветру. Она ждала его. Он был ей нужен. От него зависела ее жизнь.

Откуда-то снизу опять вылетела чайка и испугала его своим пронзительным криком. Заложив вираж, она резко кинулась вниз, и он проводил ее взглядом. Ногти его впились в корень. Рансом закрыл глаза, а потом с мучительным усилием открыл их вновь. На дальней стороне белого утеса среди зеленой травы, постепенно снижаясь, петляла тонкая линия. Она терялась из виду, затем появлялась вновь. В конце концов, она оказалась узкой тропинкой, проходившей прямо под нависающим краем каменной стены, у которой он сидел. Рансом с отчаянием смотрел на нее. Он знал, что должен добраться до этой тропинки. Всю жизнь Бог баловал его, ограждая от ужаса страха, и вот теперь пришло время расплачиваться за все многочисленные грехи, которые он совершил в своей жизни.