Летняя новелла

Меня увлекло бы в этом чувстве то, что делает страсть пожилого человека столь похожей на страсгь мальчика, ибо оба не чувствуют себя достойными любви; я заставил бы старика томиться и робеть, он у меня лишился бы покоя, поехал бы следом за ней, чтобы снова увидеть ее,- и в последний момент все-таки не осмелился бы показаться ей на глаза; я заставил бы его на другой год снова приехать на старое место в надежде встретиться с ней, вымолить у судьбы счастливый случай. Но судьба, конечно, окажется неумолимой. В таком плане я представляю себе новеллу. И это получилось бы...

- Надуманно, неверно, невозможно!

Я вздрогнул от неожиданности. Резко, хрипло, почти угрозой перебил меня его голос. Я еще никогда не видел своего спутника в таком волнении. И тут меня осенило: я понял, какой раны нечаянно коснулся. Он круто остановился, и я с болью увидел, как серебрятся его седые волосы.

Я хотел как можно скорее переменить тему, но он уж заговорил снова, сердечно и мягко, своим спокойным : ровным голосом, окрашенным легкой грустью.

- Может быть, вы и правы. Это, пожалуй, было бъ гораздо интересней. "L'amour coыte cher aux vieillards (1)- так, кажется, озаглавил Бальзак самые трогательные страницы одного из своих романов, и это заглавие пригодилось бы еще для многих историй. Но старые люди, которые лучше всех знают, как это верно, предпочитают рассказывать о своих победах, а не о своих слабостях. Они не хотят казаться смешными, а ведь это всего лишь колебания маятника извечной судьбы. Неужели вы верите, что "случайно затерялись" именно те главы воспоминаний Казановы, где описана его старость, когда из соблазнителя он превратился в рогоносца. из обманщика в обманутого? Может быть, у него просто духу не хватило написать об этом.

Он протянул мне руку, Голос его снова звучал ровно, спокойно, бесстрастно.

- Спокойной ночи! Я вижу, молодым людям опасно рассказывать такие истории, да еще в летние ночи. Это внушает им сумасбродные мысли и пустые мечты. Спокойной ночи.

Он повернулся и ушел в темноту своей упругой походкой, на которую, однако, успели наложить печать годы. Было уже поздно. Но усталость, обычно рано овладевавшая мною в мягкой духоте ночи, не приходила сегодня из-за волнения, которое поднимается в крови, когда столкнешься с чем-нибудь необычным или когда в какое-то мгновение переживаешь чужие чувства, как свои.

Я дошел по тихой и темной дороге до виллы Карлот-та- ее мраморная лестница спускается к самой воде- и сел на холодные ступени. Ночь был чудесная. Огни Белладжио, которые раньше, словно светлячки, мерцали между деревьями, теперь казались бесконечно далекими и один за другим медленно падали в густой мрак. Молчало озеро, сверкая, как черный алмаз, оправленный в прибрежные огни. Плещущие волны с легким рокотом набегали на ступени- так белые руки легко бегают по светлым клавишам. Бледная даль неба, усеянная тысячами звезд, казалась бездонной, звезды сияли в торжественном молчании, лишь изредка одна из них стремительно покидала искрящийся хоровод и низвергалась в летнюю ночь, в темноту, в долины, ущелья, в дальние глубокие воды, низвергалась, не ведая куда, словно человеческая жизнь, брошенная слепой силой в неизмеримую глубину неизведанных судеб.

[*] Любовь дорого обходится старикам {фр.}.