Летняя подработка

— У тебя на машине жучок. Я обыскал весь район, весь город, думая, что ты просто бросила машину, — повышая голос, говорил Стас. — Ты хоть понимаешь, через что я прошел, разыскивая тебя? Ты меня в такое дерьмо обмакнула! А потом Стелла созналась, что ты в курсе, что я не изменял тебе. Как ты могла так со мной поступить? Тебе игр захотелось?

Стас выпрямился и потер грудь в районе сердца.

— Из всех женщин на свете я выбрал самую жестокую.

— Да, я плохая! — выкрикнула я. Чувства просто захлестывали меня. Я была виновата. — Нахрена я тебе такая жестокая? Раз я такая дрянь, зачем явился?

— Потому что ты моя. И я не могу без тебя, — тихо сказал Стас.

Лучше бы он орал! От его тихих слов я почувствовала себя еще хуже.

— Самое плохое, что ты могла сделать — это бросить моего сына, — тихо продолжил Стас. — Макс плачет и спрашивает, где мама. Няньки не могут успокоить его. Сын засыпает на твоей подушке, рядом со мной.

Эти слова рвали мне душу. Я кусала внутреннюю часть щек, чтоб не разреветься в голос. Представив Макса таким, меня затрясло.

— Я… Стас, я…

— Хватит. Если ты так жаждешь свободы, я не буду тебя неволить. Ты спросила, зачем я явился? Посмотреть тебе в глаза. За работу можешь не волноваться, она твоя. Ты хороший работник. Я нарушил два из трех твоих условий, но отпустить тебя без истерик смогу.

Стас посмотрел на меня пристально, а я просто не могла поверить, что он говорит всерьез. Тяжело вздохнув, мой любимый мужчина вышел из номера.

О, Боже! Что я натворила??? Сидя на кровати, я смотрела по сторонам, ища ответа.

Так-так-так! Плакать нельзя! Надо решать что делать! Рассмотрим факты: первое, Стаса я люблю и хочу, а значит, придется мириться. Такой гордый мужчина не придет сам после такого фортеля. Второе, Макс. Тут я дала слабину, и слезы потекли по лицу. Я всем сердцем прикипела к этому малышу, когда он впервые назвал меня мамой, я чуть не зацеловала его до смерти. Отказываться от него я не собиралась! Нет, об этом речи даже не идет. Даже в самом страшном сне мне казалось, что я забираю его с собой.

Так. Значит, придется идти самой к Стасу. Самый верный путь — работа. Завтра у нас воскресенье, надо подготовиться.

На работу я явилась вовремя. Просидев, примерно час, решила, что пора брать быка за рога!

В Рейхстаге было тихо. Блин, надо было предварительно позвонить, может, шефа нет? Стелла удивленно встретила меня у двери Стасова кабинета.

— Привет, — тихо поздоровалась Стелла.

— Привет. У себя? — спросила я, имея в виду Стаса.

— Ага. Ты как?

— Нормально, а вы тут как?

— О, детка, у нас теперь не Рейхстаг. У нас филиал Ада на земле!

— Ты-то как. Стас сказал, что от тебя узнал про…

— Ну, душить не душил, но встряхнул жестко, — скривилась Стелла, вспоминая подробности.

— Прости, пожалуйста, — виновато произнесла я.

— Да ладно! Это была месть за все время тирании, что он тут для меня устроил. Было даже приятно наблюдать, как он волосы на голове рвет. И, кстати, не всегда у себя, — с улыбкой произнесла Стелка.

— Ладно, пожелай мне удачи.

— Оу? — понимающе улыбнулась секретарша. — В раю снова идиллия?

— Надеюсь, но не факт.

— Кстати, он просил кофе, — с улыбкой протянула мне чашку Стелла.

Подойдя к двери, я хотела постучать, но передумала. Смелость города берет, так? Распахнув рывком дверь, я уверенно пошла в кабинет. Стас сидел за заваленным бумагами столом.

— Не прошло и года, — рявкнул шеф, не поднимая голову от бумаг. — Что так долго?

Я спокойно подошла к краю стола и поставила чашку. Продолжая стоять по стойке смирно, я произнесла:

— Да, вот. Платье выбирала. Нравится?

СС резко повернул голову в мою сторону. Кажется, даже позвонки хрустнули. Молчит и моргает. Я покрутилась на месте, показывая свое платье. Запахивающееся ярко красное платье с глубоким декольте. При демонстрации я умудрилась сверкнуть бедрами.

— Ну как?

В ответ тишина. Я вздохнула и развязала поясок, удерживающий мой наряд. Скинув платье на пол, я забралась к шефу верхом на колени.

— Что молчишь? Удивлен? Или есть другая причина? — весело спросила я, закидывая руки на шею своему любовнику.

Стас скривил губы в улыбке и закрыл глаза со вздохом.

— Ты меня в гроб вгонишь! — произнес страдалец, обнимая меня.

— А теперь слушай! Я сглупила, признаю. Просто ты всегда такой бескомпромиссный и властный, захотелось утереть тебе нос! А еще, чтоб ты почувствовал как это, когда тебя голословно обвиняют.

— Когда это я голословно тебя обвинял? — нахмурившись, спросил Стас, поглаживая меня.

— Ты очень ревнивый, — уточнила я. — Разве тебе не понравилось мое платье? — надув губки спросила я.

Стас горько усмехнулсЯ:

— Лекарство было очень не вкусным.

— Кстати, что эта баба делала у тебя на коленях?

— Наверное, пришла соблазнить меня. Когда-то, очень давно, я спал с ней.

Я закатила глаза.

— Блять! Сколько их у тебя?

— Больше не одной, кроме той, что в моих руках, клянусь.

— А вот если я сидела на руках у другого мужика? Ты бы меня простил, как я тебя?

Стас скептически приподнял бровь.

— Ну, или у меня на коленях сидел голый мужик?

Теперь весело поднялись обе брови шефа.