Летняя рапсодия

Он резко затормозил перед одним из них. Могу держать пари, подумал Льюк, что барышня разочаруется, увидев небольшой бревенчатый домик с длинной открытой террасой.

— Приехали, — сказал он, взглянув на гостью и внутренне приготовившись к стонам и жалобам.

— Какая прелесть! — воскликнула Джози, вглядываясь в домик сквозь омытое дождем стекло. Посмотрев на Льюка, она улыбнулась — опять эта ямочка на щеке! — и снова прильнула к окну. — Спокойное, уединенное место, как раз такое, что описано в проспекте.

Льюк посмотрел в том же направлении, что и она, ничем не выдав своего удивления. Он и сам ценил спокойствие, но его мнение не всегда совпадало с мнением отдыхающих. Приютившийся среди дубов и сосен домик, напоминал постройку прошлого века.

— Отец построил его давным‑давно, для наших собственных гостей, — сказал Льюк, — а проект скопировал с шале в Скалистых горах, где они с матерью провели медовый месяц. Здание гостиницы — позади коттеджа вон за теми деревьями.

— Такое впечатление, что вокруг на целые мили нет никакого жилья.

— Раньше так и было.

Джози уловила какое‑то недовольство в его голосе.

— Вы это сказали таким тоном, словно не очень‑то любите гостиницу.

Льюк внутренне сжался. Как это меня угораздило коснуться этой темы? И, пожав плечами, деланно небрежно ответил:

— Я по натуре скорее ковбой, чем владелец гостиницы. Это отцу захотелось превратить ранчо в место отдыха, вот и назвал его «Ленивым».

Стремясь прекратить всякие расспросы, он потянулся к ручке дверцы.

— Оставайтесь на месте. Я помогу вам дойти до коттеджа, иначе вы снова запутаетесь в платье.

Джози вышла из машины, опираясь на его руку, и невольно на миг прильнула к нему. Почувствовав, как прижались к нему ее упругие груди, он вдохнул побольше воздуха, но тут же почувствовал легкий аромат духов, отдававший детской присыпкой и свежими цветами одновременно. К аромату духов добавлялся и еще один запах, показавшийся ему уютным и как будто знакомым.

Грязь, вот что это такое! — догадался Льюк. Возможно, она и меня измазала. Боже, до чего докатился, возбуждаюсь от запаха обыкновенной грязи! Он отстранился от девушки, притворно нахмурившись.

Видимо, оглянувшись на него, Джози сделала неловкое движение и снова чуть не поскользнулась.

— Извините меня, это чертово платье…

И тут, недолго думая, Льюк подхватил ее на руки — одна рука под спиной, другая под коленями — и понес.

Джози невольно обняла его за шею. Лицо девушки оказалось рядом с его лицом, в глазах — тревога:

— Что вы делаете?

Хороший вопрос: он так же неожиданно для себя схватил ее в охапку, как она оказалась у него на руках.

И снова этот запах. Черт возьми, просто потрясающий! Кстати, даже в этом промокшем насквозь наряде она весит не больше новорожденного жеребенка.

Чтобы взять девушку поудобнее, он слегка подбросил ее вверх.

— Мешает ваш немыслимый туалет, — объяснил он. — Страховая компания расторгнет со мной договор, если узнает, в каких нарядах разгуливают мои постояльцы.

Льюк донес свою ношу с той же легкостью, как если бы это была копна сена. Ни в коем случае нельзя переносить ее через порог, напомнил он себе, чай не жених. И держать в узде свои желания!

Ощущение теплого и влажного женского тела еще долго не покидало Льюка после того, как он опустил Джози на пол у двери террасы. Вот дьявол, думал он, каждый раз, когда прикасаюсь к ней, я чувствую себя мальчишкой.

Значит, не прикасайся к ней, О'Делл, приказал он себе.

Нащупав в кармане ключ, он открыл дверь коттеджа, вошел в него первым и зажег свет.

— Ну вот вы и на месте. Сейчас внесу багаж.

Когда Льюк вернулся с вещами, Джози все еще стояла на террасе. Поставив сумки у двери, он заботливо оглядел девушку:

— Вам следует быстренько снять с себя все мокрое и влезть под горячий душ. Иначе подхватите воспаление легких.

Только этого действительно не хватало, подумал он, целыми днями возиться с лежачей больной.

— Но я не хочу вносить грязь в комнаты. Видимо, нужно снять платье здесь.

Снова его пульс застучал как бешеный. Прочистив горло, он ответил, собираясь уйти:

— Будьте как дома.

— Постойте!

Ну что еще? Он резко обернулся.

— Я… я не смогу расстегнуть пуговицы. — Она показала на длинный ряд крошечных пуговиц, расположенных вдоль спины; каждая величиной с изюминку, они опускались ниже ее талии. Их было несколько десятков.

— Господи ты, Боже мой…

— Понимаю, я вам уже надоела… Простите меня. — Голос ее подозрительно дрогнул. Силы небесные, неужели она снова заплачет? — Конечно, это не входит в ваши обязанности, но меня бьет озноб, и…

— Я вызову экономку, она вам поможет.

Войдя внутрь домика, Льюк поднял трубку телефона, но номер, по которому должна бы ответить Консуэла, молчал. Не ответил и номер в гостиничной кухне.

Да, все складывается великолепно, лучше и не придумаешь. Придется возиться с дурацкими пуговицами.

Он вышел на террасу, невольно хлопнув дверью.

— Стойте спокойно, не шевелитесь. — Слова прозвучали более жестко, чем ему хотелось бы.