Летняя роза

— Рози, если я передумаю? Если скажу, что постараюсь сделать твои мечты и моими?

Ее сердце забилось, как птица, потом куда-то провалилось.

— Ты прекратишь работать девяносто часов в неделю и освободишь время для меня и дюжины сопливых малышей? Не думаю, что это возможно.

Кент погладил ее шею, Рози не возражала, наоборот, придвинулась ближе, позволяя его пальцам скользить вдоль линии волос. Кожа ее там была опасно чувствительна к прикосновениям его рук. Она наклонила голову, поймав его руку между плечом и подбородком.

— Прекрати.

Он не остановился, а, освободив руку, погладил другую сторону ее шеи.

— Почему ничего не получится? — спросил он спокойно.

Рози старалась собраться с мыслями, игнорируя игру его пальцев.

— Потому что ты это говоришь только для того, чтобы завлечь меня в постель. Ты будешь думать совсем иначе, когда добьешься того, чего хочешь.

Его рука остановилась, потом медленно зашевелилась опять.

— Чего мы оба хотим, Рыженькая.

Она чувствовала, как он притягивает ее к себе, и не пыталась сопротивляться. Когда Кент повернул ее голову и глаза их встретились, она повторила:

— Чего мы оба хотим.

Он поцеловал ее так, что все тело ее задрожало. И как только весь ее мир сжался до размера, в котором помещались их тела и горячие губы, она уже знала, что приближается к опасной черте, за которой ситуацией правит Гормония, и она, Рози, может совершить самую большую ошибку в своей жизни.

Рози была почти уверена в том, что хочет близости с Кентом Саммертоном.

Она отказывалась называть это любовью. Любовь должна быть навсегда. Любовь обязательно включает детей, о которых она мечтала, и мужчину, который, во-первых, был бы мужем и отцом, а уже во-вторых — преуспевающим бизнесменом. Кент Саммертон был классическим трудоголиком, у которого не было времени поесть, не то что возиться с дюжиной отпрысков. Ну, дюжина — это, наверное, слишком много.

— Ты собираешься пригласить меня зайти? — пробормотал он, уткнувшись в ее шею, дыхание его способно было расплавить стальной пояс ее целомудрия.

Рози была уверена, что слышит щелчки, производимые Гормонией. Кент еще сильнее прижался к ней.

Почувствовав прилив чего-то сладкого и теплого, Рози взмолилась:

— Умница, пожалуйста, приди и спаси меня!

Кент шептал ей на ухо нежные слова. Его тихий, приятный голос, в котором слышалось обещание чуда, задевал струны ее сердца, так же как и другие струны, связанные с более греховными частями женского тела.

О черт! Почему все так сложно? Пригласить его зайти? Его вопрос был как запретная линия на песке. Перейдя ее, она рисковала своим сердцем. Ее сексуальная фантазия была не настолько сильна, чтобы помешать понять ситуацию. Ей было необходимо сопротивление.

Его пальцы перемещались от ее уха к плечу, тот же путь проделали ее губы.

С другой стороны, это была возможность своими глазами увидеть то, что рисовало ее воображение. Кент обхватил ладонью ее грудь, слегка касаясь пальцами сосков. Она закрыла глаза.

— А если я это сделаю? — Слова были произнесены шепотом. Рози была недовольна собой. Заставила себя взглянуть на Кента, стараясь понять выражение его глаз.

— Мы просто… поговорим. Если это именно то, чего тебе хочется. — Он усмехнулся, как будто это была сказанная к месту шутка. Затем стал серьезным. — Я хочу тебя, Рыженькая, — взгляд его был пронзительным и тяжелым, — и я люблю тебя настолько, что готов усложнить твою и свою жизнь. Я ничего не обещаю, — его рука оставалась на ее груди, — но мне хочется, чтобы мы не упустили свой шанс.

Шанс. Был ли это шанс? Она сомневалась, но мысль об этом заставляла ее сердце колотиться, как безумный дельфин. Ситуация была безнадежной, совершенно безнадежной. И Рози была слишком возбуждена, чтобы спокойно рассуждать. Если это окажется ошибкой, она будет не первой в ее жизни. Но настоящая правда заключалась в том, что она будет сожалеть всю оставшуюся жизнь, если не займется любовью с этим мужчиной.

— Рози, — произнес он мягко, целуя ее ухо, — я действительно люблю детей.

Она рассмеялась, отодвинулась и коснулась его щеки.

— Ты бесстыдник, Саммертон, настоящий бесстыдник. Любить детей недостаточно для того, чтобы попасть в мою постель.

— Черт возьми, а я думал, что это мой самый удачный ход. — Он улыбнулся, приподнял бровь. — Что же тогда позволит мне попасть в твою постель?

Рози глубоко вздохнула и отправила Умницу за покупками.

— Я действительно заинтересована удовольствиями, которые ты обещаешь.

Они стояли в спальне Рози, глядя друг на друга. В свете уходящего дня розовые, зеленые и желтые блики создавали ощущение изумительной гармонии. Бронзовая кровать стояла у открытого окна, и при каждом колебании оконных штор отблески света, отраженного бронзой, наполняли комнату.

Они держались за руки, и Кент наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. Поцелуй был мягким и нежным. Потом он сжал ее плечи и притянул к себе.