Летняя Школа

— Я тоже вас люблю, будьте счастливы. — произнесла я и, не выдержав, снова обняла своих родителей. Потом разжала объятия, развернулась и со слезами на глазах пошла к белому светлячку. Мне пришлось идти сквозь колючие кусты, грязь, топь, мох. Но я шла. И в тот момент, когда я упала на коленки от усталости я увидела светлячка прямо у себя перед носом. Глаза ужасно слезились, но я протянула свою расцарапанную руку к этому загадочному шарику и перед тем, как отключиться, я отчётливо услышала голос мамы:

— Остерегайся Вампиров….Они враги, девочка моя….они погубят тебя….беги…

Эпилог

Я очнулась в белой палате. Изо рта у меня торчала трубка, а к пальцу присоединён какой — то прибор. Справа было большое окно с бледно — голубой тюлью, прямо под ним был двухместный светло — бежевый кожаный диванчик, а рядом стоял стеклянный столик на котором стояла ваза с жёлтыми тюльпанами. Не люблю жёлтые цветы. Палата была пуста. Я огляделась. Это одноместная палата? Эта трубка создавала неприятное ощущение, но я старалась не обращать на неё внимание. Что же со мной случилось? Мама говорила, что после слияния с лошадью произошло нечто ужасное, но что? Меня приятно удивило то, что я помнила своё свидание с родителями. И теперь, когда я их вспоминаю, мне не хочется плакать, наоборот, хочется улыбаться, ведь я знаю, что они вместе, а это самое главное. У меня зачесался нос и я попыталась его почесать, но ничего не вышло, поскольку мои руки были зафиксированы вдоль тела, так же как и ноги с туловищем. А вот это мне не нравится. Почему меня связали? Я же не могла никуда сбежать, даже если бы очень захотелось.

Через полтора часа открылась дверь и явила уборщицу, которая спокойненько зашла и начала протирать полы.

— Женщина, — прохрипела я. Она меня не слышала. Я прокашлялась и снова позвала её:

— Женщина!

Она вздрогнула и обернулась.

— Проснулась? — расцвела женщина — уборщица.

— Позовите врача, а лучше почешите нос, — попросила я. Нос действительно ужасно чесался.

— Да — да, я сейчас, — и эту низенькую и полненьку женщину, как ветром сдуло, а из коридора донеслось громкое:

— Врача в сто пятую!!! Девчонка в себя пришла!

Молодец, хвалю!

Через несколько минут ко мне вошёл ни один, а целых три врача. И тут понеслось: мне светили в глаза фонариком, растирали мне руки и ноги, потом долго расспрашивали о моём самочувствии.

Оказывается всё было довольно страшно: во время моего катания верхом конь встал на дыбы и опрокинулся вместе со мной, придавив меня своим весом. У меня, слава Богу, со спиной всё было почти в порядке, только пару позвонков сместились, но вот с грудной клеткой было намного сложнее. Клетку мне почти раздавили и одно ребро проткнуло лёгкое из — за этого я, кстати, и впала в кому. Доктор Митчел сказал, что мне ещё повезло, что я сидела на молодом жеребце, который весил около четырёх сотен, если бы лошадь весила больше, то шансов, чтобы выжить у меня было бы гораздо меньше. А после операции я впала в кому и пробыла в этом состоянии…барабанная дробь…..три месяца!!! Три долгих и мучительных месяца!!! Я помню, что с родителями я общалась от силы десять минут, а тут прошло уже три месяца! Я конечно подозревала, что на этой границе время идёт немного по — другому, но не так! Я даже предположить боюсь, что было бы, если я проговорила бы с родителями час.