Летняя улыбка

Эта ночь была так хороша, а Дэниел так любил ее! И пусть никаких громких слов не было сказано, но их слияние несло в себе глубокий смысл. Его слова, произнесенные в момент любви, говорили о страсти и желании. Но даже тогда, когда их страсть насытилась, он проявил такую заботливую нежность, что надежды Зайлы расцвели пышным цветом. Нельзя требовать сразу слишком многого. Ей и так были даны чудесные семена дружбы и желания. Она должна бережно хранить их и молиться, чтобы из них выросла любовь.

В комнате было прохладно. Зайла повыше натянула простыню, чтобы прикрыть плечи Дэниела, боясь его разбудить. Она закрыла глаза и уже готова была заснуть, когда вспомнила про Пандору. Девочка ведь ждала ее в конюшне.

А если не ходить? Но тогда Пандора запросто возьмет Эдипа. Разве кто-то сможет ей помешать, огорченно подумала Зайла. Придется все-таки попытаться. Ее волновало не только то, что девочка могла не справиться с огромным жеребцом и покалечиться, но и то, что Филип на этот раз рассердится так, что нанесет Пандоре неизлечимую душевную рану.

Зайла вспомнила, какую поразительную мягкость проявил шейх вчера по отношению к Пандоре, и задумалась. Между этими столь разными людьми определенно существовала какая-то внутренняя связь, заметная даже постороннему наблюдателю.

Ну и Бог с ними, она не хочет сейчас думать ни о шейхе, ни о Пандоре, ни о ком другом, кроме Дэниела. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы оставила эту девицу вершить свои собственные дела и отвечать за них, если придется. Зайла смущенно вздохнула, потому что, даже давая себе такой разумный совет, продолжала тихонько выбираться из постели, стараясь не разбудить Дэниела. Она знала, что должна пойти. Пандора упрямая и своевольная девочка, но при этом такая искренняя и добрая! Зайла просто не могла предоставить ее собственным порывам, зная, что Пандора попадет в беду, и никого не будет рядом, чтобы ей помочь.

Может быть, ей даже удастся вернуться до того, как Дэниел проснется, грустно подумала Зайла. Она быстро сгребла со стула белье, джинсы, белую рубашку, вынула из шкафа сапоги и проскользнула в ванную. Конечно, если дело касается Пандоры, то может случиться все, что угодно. Так что лучше оставить Дэниелу записку.

Через несколько минут она уже шла по двору конюшни. Солнце еще не поднялось, но первые нежно-голубые лучи уже пронизывали серые облака. Зайла любила это время, когда мир был таким тихим, что она слышала свои шаги по мягкому грунту. Это напомнило ей то, как они вставали с Дэвидом Брэдфордом, чтобы ехать на пастбище. Было что-то особое в этой тишине и безмятежности, что давало чувство товарищества, молчаливое единение духа.

Но, увидев Пандору, стоящую у ограды с устремленным вдаль ничего не видящим взглядом, Зайла стразу поняла, что надеждам на мирную товарищескую прогулку сбыться не суждено.

Пандора была одета в свою обычную одежду для верховой езды, состоящую из джинсов и хлопковой водолазки, но на этом ее обычность и кончалась. Девочка стояла спиной, и Зайла не могла видеть ее лица, но все было ясно и так. Даже по напряжению ее спины можно было догадаться о каких-то внутренних муках. Зайла воочию видела, каких усилий стоит Пандоре сохранять самообладание.

– Пандора, – позвала она.

Пандора даже не повернулась.

– Я оседлала для тебя Танцующую Леди. Она еще в стойле. Я не была уверена, что ты придешь, но решила тебя подождать. – Она невесело засмеялась. – Не хотелось, чтобы ты думала, что я тебя подвела.

– Пандора, что случилось? – Зайла стала рядом и попыталась заглянуть девочке в лицо. – Что с тобой?

– Ничего особенного. – Маленькие руки Пандоры с силой вцепились в перила изгороди. – Просто получается, что меня больше здесь не будет. Я сегодня уезжаю. Вчера, когда Филип провожал меня домой, он сообщил мне эту веселую новость. Я должна лететь в Марасеф на его вертолете и там пересесть на самолет в Англию. Разве не замечательно?

– В Англию? – растерянно переспросила Зайла. – Я что-то не понимаю.

– Неужели? – с горечью поддразнила ее Пандора. – Филип говорит, что частные школы в Англии очень хороши. Он отправляет меня к своему агенту в Лондоне, который должен найти мне подходящую школу. Филип особо оговорил, чтобы там была отличная конющня и чтобы там готовили кандидатов в олимпийские чемпионы по верховой езде. Ну разве не потрясающе?

– Но почему так вдруг? Он совсем не казался рассерженным вчера вечером.

– Ты, как всегда, ничего не понимаешь! – Слова вылетали из Пандоры, словно автоматные очереди. – Это не наказание. Он якобы делает это ради меня. «Так для тебя будет лучше, Пандора!» Он повторял это раз за разом. Он не хотел меня слушать. – Одна рука отпустила изгородь и сжалась в кулак с такой силой, что косточки побелели. – Понимаешь, он даже меня не слушал!

– А как твой отец? Он-то что об этом думает?

– Я же говорила, он сделает все, что ему скажет Филип. Если бы Филип сказал ему послать меня в дебри Африки, чтобы пустить на корм каннибалам, он бы сделал и это.