Летняя вьюга

    -Разумеется. Потом не отмоемся, никогда. Там до Севы тридцать вёрст по прямой, хорошо, хоть горка прикроет малость. Вариант "само ушло", без всякого терроризма?

    -Ну да. Стрелочник выбран, совершит самоубийство.

    -Такому распоследняя Марьиванна, за телевизором в колхозе, не поверит. Ладно… исполнителя-то подобрали?

    -Нет пока. Как назло, некого там поломать. Сплошь дети, с ними трудно. Родню вообще нельзя… со стороны человек нужен. Ищем.

    -Сам понимаешь, срок до пятнадцатого.

    -Стас, тебе скажу, чтобы без обид, и пока никому. Как сделаем - по любому ухожу. Всё, устал.

    

    ****

    Такого быстродействия и объёма оперативной памяти не имели все компьютеры планеты, вместе взятые. Два в шестьдесят четвёртой степени, больше восемнадцати квинтиллионов параллельно работающих процессоров, оптических, на арсенид-галлиевых парах, одинаковых, двухсотпятидесятишестиразрядных, но с совершенно простой структурой, из примерно сорока тысяч логических элементов каждый. Логика процессоров была почёрпнута из примитивного программного эмулятора, цельнотянутого с просторов всемирной паутины. И оперативка в добрый септиллион байт. Плюс датчики случайных чисел - честные, из квантового белого шума. Это был настоящий шедевр - сто атомов на бит накладных расходов, совершенно недоступный для любой современной технологии, кроме рыжей и курносой.

    Мыш отметил для себя, что уже спокойно оперирует числительными, диковинными даже для астрономов.

    Всё это великолепие должно было "держать в голове" поведение кусочка пространства чуть больше половины кубического сантиметра, над маркированным несколькими атомами платины участком иридиевой пластинки, и наполненного аргоном, при давлении в одну сотую атмосферного. "Детектор" в герметичном корпусе, при изменении давления газа больше чем на десятую долю, зажигающий светодиодик, Дарья собрала сразу, а вот на попытке понять компьютер, перед началом атомарных "копи-пастов", сломалась.

    При работе с рыжей исследователи отметили интересный эффект, Мыш назвал его "страна без почему". Это словосочетание запомнилось ему из сказки, читанной в далёком детстве. Там у главного героя, волшебника, то ли с Луны, то ли ещё с какой-то планеты, начинала болеть голова, когда того спрашивали, как он творит всякие чудеса. Фея ничего не могла объяснить, как она столь легко копирует сложнейшие структуры и сопрягает их между собой. Честно пыталась, но попытки анализировать свой дар почти мгновенно доводили совершенно здоровую, весёлую и уравновешенную девушку до слёз, лютой головной боли и истерики.