Летние грозы

У нее дыхание перехватило от такого поворота разговора. Ангел! Это не ангел, а сам дьявол свел их вместе.

Она не знала, что отвечать… Но отвечать не пришлось. Он возвышался над ней в темноте, как грозовая туча. Руки его протянулись к ней, как две молнии. Он закрыл ее рот своими жадными губами. И Николь, к собственному изумлению и отчаянию, почувствовала, что отвечает. Губы ее поддались. Руки, двигаясь как бы по собственной воле, гладили его крепкий торс.

Он притянул ее так, что она задохнулась, и в ответ обхватила руками его широкую спину. Поцелуи его становились все настойчивее. Он раздвинул ей губы.

Где-то глубоко внутри ее существа остатки благоразумия подавали голос, приказывали остановиться. Но голос благоразумия был слишком слаб, а его натиск слишком силен. Изнутри подымался жгучий огонь желания, прожигая ее насквозь. Она прижималась к нему с отчаянной страстью, вдавливалась грудью в его грудь. Руки ее комкали рубашку у него на спине.

Она больше не слышала плеска волн, не чувствовала порывов ветра. Ноги как будто оторвались от земли. Во всей вселенной не существовало никого, кроме них двоих, слившихся в тесном объятии, навечно соединенных страстью.

Позже Николь не могла припомнить, что привело ее в чувство. Может быть, просто необходимость вдохнуть воздух. Однако что бы это ни было, оно положило конец колдовству. Она внезапно осознала, что происходит. Руки безвольно упали. Она отстранилась от него.

— Нет… нет… пожалуйста, не надо…

Он ее не слышал. Нежно ласкал губами ее шею. Она изогнулась, откинула голову назад. Каждый нерв в ней трепетал от возбуждения. Она на краю пропасти. Еще секунда — и она полетит вниз.

Неимоверным усилием воли она вырвалась из его рук, повернулась и, не помня себя, побежала прочь.

Вокруг стояла кромешная тьма. До города было несколько миль. А для Николь было ясно одно — она не может вернуться к нему. Слишком велика его власть над ней.

Никогда еще она не теряла контроль над собой до такой степени. Напуганная неизведанным ощущением, которое все еще жило в ней, она бежала, не останавливаясь. Наконец, выбившись из сил, перешла на шаг.

Луна снова показалась из-за облаков. Николь поняла, что уже вышла на дорогу, но больше ничего не могла различить. Глаза застилала туманная пелена. Ее охватило чувство нереальности происходящего. Такие вещи случаются с другими, но не с Николь Тэннер. Не могла она остаться одна в темноте поздно вечером, на незнакомой дороге…

Почти бесшумно подъехал «Мерседес». Николь отступила к обочине дороги. Дверца машины открылась, и Николь услышала повелительный голос Джеймса:

— Садитесь.

— Нет.

— Ну почему я всегда должен чуть ли не силой усаживать вас в машину? — Теперь голос его звучал необычно мягко. — Садитесь. Пешком вы все равно не дойдете, да и дороги не знаете.

«Это правда, — подумала Николь, — другого выхода у меня нет».

Она забралась на сиденье, захлопнула дверцу. И, к стыду своему, почувствовала облегчение.

Обратно они ехали в полном молчании. Николь без помех могла предаваться своим мыслям. И мысли эти были не из приятных.

Ее влечет к нему, отрицать это бесполезно. Несколько минут назад она жаждала его так же, как он ее. Каким-то образом ему удалось пробить броню ее благоразумия. Он сделал это намеренно, и она поддалась, не сопротивляясь. Выход один — держаться от него подальше. Но возможно ли это? Он открыто заявил о своих намерениях. А кроме того, он ее шеф, он собирается руководить ее работой, а значит, они постоянно будут в контакте.

Внезапно ей пришло в голову еще кое-что. Он уверяет, что принял ее на работу только за профессиональные качества. Но может быть, все обстоит совсем не так? Может быть, дело в том, что его влечет к ней? Эта мысль вызвала в ней негодование, и по мере того, как оно росло, Николь припомнила все случаи, когда он ее унижал, все его трюки, все ловушки, которые он ей расставлял. Теперь ситуация представилась ей совсем с другой точки зрения. Если он хочет использовать свое служебное положение, чтобы ее совратить, то это уже граничит с уголовно наказуемым деянием — сексуальным домогательством.

Машина остановилась у дома Петерсонов. Николь взялась за ручку дверцы, но Джеймс удержал ее.

— Куда вы бежите? Или бойтесь, что я снова наброшусь на вас?

Николь лишь сверкнула глазами, не в состоянии сдержать гнев. Он же в противоположность ей выглядел спокойным до умопомрачения. На красиво изогнутых губах играла улыбка. Его все это забавляло!

— Еще час назад мое общество не вызывало в вас отвращения.

Опять он пытается ее унизить.

— Это было до того, как вы переступили границы допустимого.

— Ну-ну, не настолько же вы старомодны. В наше время вполне позволительно целовать девушку, к которой испытываешь влечение.

— Но не в том случае, если эта девушка — ваша подчиненная и зависит от вас.