Летние истории

Дзюн сегодня весь день трещала об одном — она выяснила, что до сих пор приклеивала прокладки не той стороной. Из-за этого она не то чтобы прямо взбесилась, но типа того. Может, я чего не поняла, но у прокладок вроде одна сторона клеится, так Дзюн их клеила к себе, а не к трусам. Говорит, не знала. Только переживала, что они плохо впитывают. Но вообще-то, если клеить прокладки к себе, это же адская боль их оттуда отдирать! Как такое можно перепутать?

Когда я сказала, что никогда не видела прокладки, Дзюн позвала меня в гости. Говорит, у нее дома их полно. И правда, у нее в туалете вся полка над унитазом забита упаковками. Огромными, как пачки подгузников. У нас дома такого нет. Мне было стремно, конечно, но на будущее я решила все-таки изучить, какие они бывают. Их реально было много, разных видов, и почти на всех яркие наклейки с надписями «АКЦИЯ!», «РАСПРОДАЖА!». У нас с Дзюн зашел разговор о том, почему во время месячных обязательно должна идти кровь. Типа, если яйцеклетка не оплодотворяется, то специальная рыхлая штука, к которой оплодотворенная яйцеклетка должна прирасти, вместе с кровью выходит из организма, ну и все такое. И тут Дзюн призналась, что недавно попробовала разрезать свою прокладку. Говорит, она думала, что там в крови будет неоплодотворенная яйцеклетка, и решила посмотреть. Во дает… Я была в шоке. Мне даже спрашивать такое было противно, я еле выдавила: «Ну и как?» А Дзюн, кажется, вообще не смутилась. Говорит, внутри в прокладке были маленькие шарики, разбухшие от крови, и больше ничего особенного. «Шарики? Как икра?» — переспросила я, и она сказала, что типа того, только в сто раз меньше. А яйцеклетку она так и не разглядела, хотя очень старалась.

Мидорико

Я стояла на кухне и кипятила в кастрюле воду для новой порции ячменного чая, когда Мидорико подошла ко мне и молча протянула листок из блокнота.

Пойду на разведку.

— На разведку?..

Гулять.

— Ладно. Только надо сначала спросить у мамы.

Мидорико пожала плечами и тихонько фыркнула.

— Маки, Мидорико говорит, что хочет прогуляться! Можно ее отпустить?

— Можно, только все же место незнакомое… Дочь, ты не заблудишься? — крикнула Макико из комнаты.

Я буду недалеко.

— Но на улице такая жарища… Зачем тебе туда?

На разведку.

— Ну хорошо, но на всякий случай возьми мой мобильник, — предложила я. — О, кстати! Мы же проходили мимо супермаркета, помнишь? Рядом с ним книжный, а после книжного — бутик, ну или как их сейчас у вас называют… концепт-стор? Там продают всякие милые канцелярские штуки. Может, сходишь и посмотришь? На улице ведь в такую погоду поджаришься в два счета. А, и еще — вот здесь кнопка фиксированного набора номера. Если надо будет позвонить маме, просто нажми ее.

Мидорико кивнула.

— Если с тобой заговорит кто-нибудь подозрительный — сразу убегай, а потом позвони маме, ладно? И вообще, возвращайся как можно скорее.

Мидорико хлопнула дверью, и в квартире стало тише, хотя девочка за все это время не произнесла ни слова. В этой тишине было отчетливо слышно, как Мидорико спускается по железной лестнице. Вскоре звук шагов отдалился, а потом и окончательно затих. И в тот же самый момент Макико, как будто только этого и ждала, резко поднялась, выключила телевизор и уселась на полу.