Летние каникулы

Я слышу, как мои восьмимиллиметровые стальные шарики, летящие со скоростью триста метров в секунду, с чавканьем входят в чье-то тело, как к крику первого раненого добавляется еще один крик боли и удивления.

А потом не становится некогда наслаждаться этими чудесными звуками. Штора моего окна дергается, и прямо на меня прыгает огромная фигура затянутая в клетчатый, серо-черный камуфляж управления «С». Краем глаза вижу, что штурм идет со всех сторон — оконные проемы на миг становятся темными, когда через них в дом проникают боевики.

В следующую секунду стокилограммовая туша приземляется на меня, больно впечатываюсь в живот твердыми подошвами ботинок. Вражина балансирует на мне, как серфер на доске, попутно направляя неизвестный мне пистолет-пулемет прямо в лицо.

Взбрыкиваю, словно бык, скидывающий незадачливого ковбоя, и очередь свинца летит в сторону, впиваясь в многострадальную кухонную стойку. В морду хлещут острые щепки, а спецназовец, наконец, теряет баланс и валится рядом со мной.

Я не жду.

Нож извлекается из ячейки мгновенно. Пыряю им куда то вниз и в бок, под бронежилет упавшего, в мягкую, прикрытую только одеждой плоть. Выворачиваю клинок, разрезая внутренние органы и мышечные ткани вражины отчего тот орет благим матом, но его ор заглушают оглушительно громкие выстрелы из калашей. Это Сергей со Ишустиным прибежали из другого края дома, в два ствола расстреливая вторгшихся.

Ишустин дёргается, когда в него вонзаются пули, валится на бок, заливая кровью покрытый пылью пол. Сергей добивает последнего вражину в доме, а я рву в окно. Прямо с пола. Хрясь, и выталкиваю свое тело из дома.

Бегу к забору в едином движении перепрыгивая трехметровую преграду. На внутреннем взоре мелькает запись об успешном завершении задания, но мне не до этого.

Я вижу приставную лестницу, на которой стоит дюжий спецназовец, расстреливающий наше убежище из автомата Калашникова.

Дергаю того за ногу, дожидаясь падения тела на землю, и сразу впечатываю ему в харю прикладом дробовика.

Раз.

Второй.

В кровь, в осколки зубов, в сломанную челюсть, в разбитый нос.

Урод отключается, а я бегу дальше.

Навстречу мне летят пули и я сразу активирую Активный щит, пряча свою тушку за небольшой ячеистой структурой.

Первые попадания в него вызывают искры, но я уже стреляю под щитом, в смутную фигуру видную сквозь полупрозрачную защиту. Вражина валится с разорванными в клочья ногами. Надеюсь он сдохнет от кровопотери.

Сворачиваю за угол. Вон ворота. А вон джип. Именно за ним скрывался Денис.

И тут же пуля вызывав фейерверк щелкает в щит и тот, мигнув и выдав мне « Отсутствие энергии» гаснет. Следующая пуля пробивая броню кожаной куртки впивается в мой бок.

Больно, сука! В глаза вспыхивают искры, чую, как подкашиваются ноги.

Еще ода пуля влетает куда то в плечо, но тут броня смогла отвести ее и только чувствительный удар отметил точку попадания.

Но я бегу. Бегу дальше. К джипу.

Вижу Дениса. Он уже совсем близко. Автоматическими движениями меняет закончившуюся обойму пистолета, и вновь прицеливается.

Но нет. Я уже тут. Рядом.

Верный приклад стучит ему лоб, отчего тот мгновенно валится с ног.

Рядом валюсь я.

Сжимаю руками рану в боку, скриплю зубами от боли.

Где то стреляют. Слышу голос Степаныча. Он что-то кричит, командует. Надеюсь, его опыта хватит.

Кое-как накопив энергии, включается Игнорирование раны и я свободно вздыхаю. Вместо раскаленного прута теперь там, в боку, всего лишь тонкая игла боли.

Наставляю на начинающего приходить в себя Дениса, дробовик:

— Прикажи своим сложить оружие.

Киваю на рацию.

Он зло смотрит на меня, оценивает, рассматривает мою рану в боку. Видимо оценивает, смогу я отключиться от потери крови или нет.

— Не надейся, — говорю ему. — Выбирай. Тюрьма или смерть. Считаю до трех. Раз.

Нехотя берет в руки рацию, нажимает на кнопку:

— Прекратить огонь. Мы сдаемся.

Мы хорошо их покрошили. Пятеро убитых со стороны спецназа. Еще три раненных. И, к сожалению, один убитый с нашей стороны.

Мария. Убитый горем Андрей баюкает тело жены на своих руках, что-то шепчет ей. Оставляя дорожки, размывая грязь, по его щекам текут слезы.

Остальные наши ранены. Самые тяжелые повреждения у Ишустина, но благодаря импланту он выживет. Серега чуть подвывает, когда Степаныч затягивает ему рану на ноге.

— Не ссы, — говорит он следаку, старательно забинтовывая его бедро. — Заживет как на собаке.

Спецназ управления «У» стоит на коленях, руки за голову, рядом с телом своего командира. Видимо, его убили в запарке боя. Причем непонятно кто. Вот откуда эта надпись о выполненном задании.

Мы собрали их в разломанной их же пулями кухне, и держали совет, что делать дальше. И большинство соглашалось с мнением, что их надо сдать полиции. Пленник миллиардер и следователь комитета, позаботятся о том, чтобы правосудие свершилось.

— Хорошо, — наконец согласился я.- Вы убедили меня. Сергей, звони в полицию.

Следующее движение я проделал совершенно автоматически, не задумываясь. Как и десятки раз до этого.