Летние Каникулы (ЛП)

Хоноке сразу стало ясно, что та имеет в виду. Шизуку даже без слов понимала чувства Хоноки. По правде говоря, тот инцидент с опрокидыванием тоже «организовала» Шизуку, для того чтобы свести Тацую и Хоноку вместе. Она ранее сообщила ему, что Хонока не очень хорошо умеет плавать. Она надеялась, что Тацуя спасет Хоноку, а та, в свою очередь, воспользуется этим как предлогом и поблагодарит его. У неё был даже дополнительный план на тот случай, если бы Тацуя не успел вовремя. То, что вышло в итоге — было абсолютным стечением обстоятельств, но в результате Хонока завладела Тацуей на целый день, так что хотя Шизуку и чувствовала себя виноватой, но также была рада.

Теперь же Шизуку подготовила почву для признания Хоноки. С опаской Хонока немного убрала свою бледность румянами. Поправив волосы и наряд, она прошептала: «вперед!» — как бы психологически настраивая себя. По плану она должна выманить Тацую с виллы, пока Миюки тут нет, поэтому Хонока вернулась обратно в гостиную.

Она даже не осознавала, что ноги слегка дрожат.

◊ ◊ ◊

Идя рядом с Тацуей и время от времени украдкой поглядывая на него, Хонока не могла решиться заговорить. До сих пор всё шло так, как было запланировано. Когда она спросила: «не хочешь немного прогуляться?», — он сразу согласился, чем даже её немного озадачил. В некотором смысле такой слишком гладкий старт слегка её потряс.

Тацуя молчал.

Выйдя с виллы, они повернули направо и, как бы защищая Хоноку от волн, Тацуя шел ближе к морю. Почему-то Хоноке казалось, что он уже догадался о её намерениях и избегал излишнего подталкивания событий. Её мучило нарастающее чувство кризиса, что если она не сделает первый шаг, то ничего не решится.

— Тацуя-сан. — Несколько раз открыв и закрыв рот, Хонока наконец-то смогла выдавить это напряженным голосом.

Тацуя остановился и повернулся к ней. Огни виллы уже скрылись из виду. Все другие слова, которыми они обменивались этой ночью, утонули в звуках прибоя и не достигали их. Под бесконечным звездным небом, в сопровождении лишь шума волн, Хонока стояла и смотрела в лицо Тацуе.

Однако она не могла продолжить. Даже когда Тацуя призвал её взглядом, она лишь посмотрела вниз.

— Я... — Она поднимала глаза, встречалась с ним взглядом, словно пытаясь что-то сказать, но затем с напряженным лицом словно обо что-то запиналась. И это повторялось много раз.

— Да, что ты хочешь сказать? — подбодрил её Тацуя нежным голосом и очень ласковыми словами, которые были очень необычны.

Возможно, больше воодушевленная его голосом, нежели словами...

— Я... эм, я... я люблю тебя! — после всех тех сомнений наконец смогла выдавить Хонока и, может быть, даже прорвалась сквозь всю ту тьму.

Но Хонока не думала об этом.

Сейчас, для неё, они двое были единственными людьми во всём мире.

— ...Тацуя-сан, что ты ко мне чувствуешь? — Не в состоянии смотреть ему в глаза, Хонока всеми силами закрыла веки, но ответ всё не приходил. — ...Я доставляю тебе неудобства? — осторожно приоткрыв глаза, Хонока спросила дрожащим голосом, но Тацуя попросту покачал головой и улыбнулся:

— Совсем нет. Я чувствовал, что ты скажешь что-то подобное. Хотя и понял это только сегодня после полудня.

Когда они посмотрели друг на друга, Хонока почувствовала глубокую неописуемую грусть у него в глазах. Приготовив себя к печальному и ожидаемому ответу, она крепко сжала руки. Но ответ Тацуи, к добру или к худу, оказался чем-то совершенно неожидаемым.

— ...Хонока, знаешь, Я — человек, у которого отсутствует часть души.

— ...Э?

— Когда я был ребенком, со мной произошло некое магическое происшествие... и некоторые мои чувства были стерты.

Лицо у Хоноки явно побелело. Бледность была очевидна даже в такую темную ночь. Глаза были широко распахнуты и только слова: «не может быть...» — сорвались с языка, хотя она и прикрыла рот руками.

— В то время, полагаю, я потерял все те чувства, которые можно назвать любовью. Они не были запечатаны, поэтому их нельзя освободить. Они не были сломаны, поэтому их нельзя починить. Что было потеряно — нельзя обрести вновь. — Тацуя говорил обычным голосом, как будто о проблемах другого человека. — Я не могу чувствовать любовь. Мне может кто-то понравиться, но я никогда не влюблюсь. Осталось только знание. Роясь в уголках памяти, я понимаю, какие части себя потерял.

Поскольку Хонока прикрыла рот, то не могла ничего промолвить, вроде «это ложь» или «я в это не верю». От шока она лишилась дара речи. Только исповедь Тацуи звенела у неё в голове.

— Возможно, это очень коварные слова, но ты мне нравишься. Однако только как друг. И сколько бы ты ни пыталась — я никогда не смогу думать о тебе как об особой девушке. Это, несомненно, принесет тебе боль, ранит тебя. — Он беспомощно улыбнулся. — Вот почему я не могу ответить на твои чувства.

Тацуя замолчал.

Хонока тоже.

Только звуки прибоя слышались в ночи.

Как только прилив наконец подобрался к берегу и достиг их ног, Хонока подняла голову.

— Пожалуйста, не злись... ты знаешь, я думала, что Тацуе-сану нравится Миюки. Не как сестра, а как девушка.

— ...Это недопонимание.