Летние ливни в Бриндаване 1974

Махариши, посвященные в тайны Вед и мантр, понимали, что объяснить или описать Брахмана с помощью слов невозможно. Брахману соответствует лишь молчание. Они говорили, что только духовный опыт, а не словесное выражение, может привести к постижению Брахмана. Мы с легкостью придумываем новые слова, чтобы объяснять то, что не понимаем. Создали такие слова, как ниргуна, ниракара, ниранджан (лишенный качеств, лишенный формы, неизменный) и так далее, но разве понимаем их значение? Можно ли объяснить неведомое словами, смысл которых нам неясен? Это всеобщая ошибка. Шанкара сказал по этому поводу прекрасные слова. Мы без труда можем описать *противоположное лишь чему-либо реально существующему. Если в материальном мире ( апара) нет того, что относится к миру духовному ( пара), то невозможно объяснить и противоположность пара, которой является апара.

Если вы пришли к пониманию единства материальных объектов и отсутствия разницы между ними, встанет ли для вас вопрос – что принять, а что отвергнуть? Если вы уже достигли того уровня, что воспринимаете весь мир как проявление Брахмана, – какой смысл решать, что именно приемлете, а что отвергаете? Что бы вы ни делали, находясь на этой стадии, – одобряете или отрицаете, – будет лишь субъективным отражением вашего собственного ума.

Не усвоив концепцию основополагающего единства, вам не создать представления о множественности. Вы сможете продвинуться в постижении отдельных явлений лишь в том случае, если придете к ясному пониманию их единой основы. Об этом было сказано: “Экохам Бахусьям” (Единый стал многим). Необходимо осознать ту истину, что из одного появляется многое. Знание, или мудрость, которое помогает нам постичь это единство, называется бхакти – преданность.

Преданность служит именно этой цели. Так повелось в нашей стране, что для поклонения Богу верующие предпочитали образы, подобные человеческим. Человек, основываясь на личном представлении о себе самом, видит Бога с человеческой головой, с человеческим телом и с присущими человеку недостатками. Он хочет срисовать Бога с самого себя. Но в то же время человек испытывает совершенно естественное чувство, что Бог – это нечто гораздо большее и значительное, чем он сам. Если вы попросите буйвола описать Бога, то, должно быть, получите ответ, что Бог похож на буйвола, но только во много-много раз больше. Так же естественно, что любой джива нарисует Бога как что-то гораздо большее, чем он, намного превосходящее его в силе и возможностях. Отсюда следует, что имя и облик Бога создаются нашими собственными о Нем представлениями, ибо Сам Бог не имеет ни формы, ни качеств ( гун). Все, что мы приписываем Богу – бесчисленные свойства и обличья, – результат нашей собственной изобретательности, а у Бога нет ни имени, ни формы, ни гун.

Ребенок появляется на свет безымянным, но на десятый или одиннадцатый день родители или близкие родственники дают ему имя. Родные вправе дать имя младенцу, поскольку они существовали до его рождения. Что же касается Параматмана, то никто не вправе дать Ему имя, поскольку Он существовал до появления человека. Верующие, почитающие Бога и уповающие на Его милость, наделяют Его именем, которое им близко и привычно и которое соответствует их понятиям и традициям. Что же происходит на самом деле? Человек, сознавая, что Бог всеведущ, вездесущ и всесилен, все же приписывает Ему определенные имя и форму и, поклоняясь этой форме, черпает в этом счастье. Чем сильнее преданность верующего, чем пламеннее его любовь, тем более верным союзником и помощником ему становится Бог.