Летние расследования

– Да, да, кто-то только соизволил проснуться. А кто-то уже и завтрак приготовил!

– Морис! – Мирослава обернулась. – Доброе утро!

– Вижу, что на самом деле доброе, – отозвался он.

Когда завтрак уже был близок к завершению, Морис проговорил:

– Мне не хотелось бы огорчать вас…

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – перебила она, – по-моему, все прекрасно.

– В общем-то, да, – кивнул он. – Но полтора часа тому назад звонил Шура.

– Шура? – удивилась Мирослава. – В такую рань?

– Да. И у меня сложилось такое впечатление, что он не сомкнул глаз всю ночь. Ну или, по крайней мере, спал очень плохо.

– Морис! Не тяни, – проявила нетерпение Мирослава, – скажи, в чем дело.

– Я и сам этого не понял. Толком он ничего не объяснил, только попросил подготовить почву…

– Какую еще почву?! – недоуменно переспросила Мирослава.

– По-моему, его, как это говорят по-русски, приперло!

Мирослава невольно рассмеялась.

Морис бросил на нее слегка недовольный взгляд и продолжил:

– Насколько я понял, Шура хочет попросить у вас помощи.

– У нас, – поправила Мирослава.

Морис пожал плечами, но возражать не стал, покорно повторив:

– У нас.

Вообще-то Шура, ныне следователь Александр Романович Наполеонов, был другом детства Мирославы. С Морисом он подружился только тогда, когда Миндаугас стал сотрудником детективного агентства имени своей владелицы. И как-то так само собой получилось, что парни подружились очень быстро.

– Он не сказал, когда именно приедет? – спросила Мирослава.

– Нет, – ответил Морис, – но я так понял, что приедет он все-таки вечером.

– Зачем же звонил утром?!

– Что же тут непонятного? – удивился Морис и снизошел до повторения объяснения: – Я же сказал! Чтобы я подготовил почву!

Мирослава расхохоталась, допила чай и сказала:

– Спасибо тебе, дорогой, за чудесный завтрак. Надеюсь, что с посудой ты управишься сам.

– Ну, это уж как всегда, – отозвался он и спросил: – А вы?

– Если ты не возражаешь, я займусь садом.

Морис повел плечами и, ничего не ответив, принялся убирать со стола. Что именно собирается Мирослава делать в саду, он тоже спрашивать не стал. Дел в саду всегда хватало.

Ему же предстояло написать отчет по делу, которое они завершили на днях, привести в порядок всю документацию, позаботиться об обеде, и главное – приготовить полноценный ужин, так как ужином придется кормить всегда голодного Наполеонова. Сегодня же нужно было придумать что-то особенное, чтобы не только напитать физически, но и избавить друга Шуру от упадка духа.

Наполеонов приехал в коттеджный поселок поздним вечером, когда оранжевые отблески заката, падая на садовую дорожку, вымощенную плиткой, превращали ее в венецианские витражи.

– Шура, ты чего так поздно? – тихо спросила Мирослава, встретившая его у ворот.

Он только махнул рукой, в смысле, сама знаешь, как это бывает. Она на самом деле знала, так как некоторое время отработала следователем, почти что плечом к плечу с ним.

– Ты иди, – сказала Мирослава, – я сама твою машину заведу в гараж.

Он благодарно кивнул ей и сразу же направился в душ. Непонятно, почему, даже если устает душа, то теплые струи мягкой воды волшебным образом смывают усталость не только с тела, но и с души.

Во время ужина о делах, как всегда было принято в этом доме, не говорили. Но по умеренности аппетита, не свойственной их другу, оба детектива догадались, что дела у Наполеонова на самом деле неважные.

Наконец после чая Мирослава спросила у него:

– Шура, рассказывай! Ты чего как в воду опущенный?!

– С меня сегодня за день два раза стружку снимали, – тяжело вздохнув, признался Наполеонов.

– И кто же это посмел на тебя покуситься?

– Все шутишь, подруга, – укоризненно проговорил Шура и, немного помолчав, ответил на ее вопрос: – Сначала Солодовников, а потом бери выше! – Он указал пальцем в потолок.

– И чем ты им так досадил?

– Вернее, не угодил, – пробурчал Шура и воскликнул громко: – Но я же не волшебник!

– Ты можешь перестать говорить загадками и перейти к сути дела? – строго спросила Мирослава.

– Могу! – Наполеонов быстро достал свой смартфон и буквально сунул его под нос Мирославе.

– Что это? – спросила она.

– Ты глаза-то раскрой пошире! И смотри! Смотри!

Мирослава взяла из рук Наполеонова телефон, ее палец заскользил по экрану. Чем больше она вглядывалась в изображения, тем сильнее искажались черты ее лица от ужаса, исходящего от страшных кадров. Смотреть на самом деле было страшно. На траве, на асфальте и просто на земле лежали трупы людей с перерезанным горлом.

– Где ты снял это? – машинально спросила Мирослава.

– Тебе нужны конкретные адреса? – спросил он сердито.

– Нет, – она помотала головой, – извини.

Морис взял смартфон Наполеонова из рук Волгиной и после первого же снимка скрипнул зубами. После чего спросил:

– Давно это происходит?

– Что значит, люди живут в замкнутом мире и даже телевизор не смотрят, – выдохнул Наполеонов с нескрываемым осуждением.

– Мир у нас не совсем замкнутый, – ответила Мирослава, – а телевизора, как ты знаешь, у нас нет.

– Зато у вас есть Интернет! – взорвался Наполеонов.

– Мы не читаем криминальные новости, – тихо проговорил Морис.