Летний детектив (СИ)

Очевидно, она закричала, потому что, как только очнулась, увидела склоненную над собой Веронику. Фонарь валялся рядом, удивительно, но он не разбился. Луч стелился по земле и освещал Ворсика, который сидел рядом с хозяйкой и яростно себя вылизывал.

— Машка, дура старая, куда тебя понесло? — жалобно причитала Вероника. — Очнись, где болит?

— Нога, — сказала Марья Ивановна. — Больно ужасно!

— При чем здесь нога? Ты же сознание потеряла.

— Как потеряла, так и нашла, — она ощупала голову. — Ой, шишка. Видно, я затылком стукнулась. Я совсем разбита. Где Ворсик?

— Здесь твое сокровище.

— Убийцы, вандалы, садисты…

— Встать можешь?

— Попробую…

Держась за Веронику, Марья Ивановна попыталась встать, но тут же осела на грязный, бетонный пол.

— Не могу стоять. Иди к людям, позови кого-нибудь.

— Нет уж, я тебя в этом отстойнике не брошу. Здесь же задохнуться можно. Дай я тебя хоть до травки доволоку.

Удивительно, но Веронике удалось вытащить беспомощное тело за пределы свинарника, только до травки она не дотянула. Прислонила подругу к тополиному стволу и перевела дух.

— Куда идти-то?

— В первом доме Петька-Бомбист живет. Его и зови. Он не откажет. Ты только не спрашивай прямо, где, мол, Бомбист? А то с тебя станется. Его Петр Петрович зовут.

А дальше Петя-Бомбист нес Марью Ивановну на руках. Она была дамой плотного телосложения, поэтому он не единыжды укладывал ее на землю, чтоб отдышаться. Но доволок таки до дому.

— Только на диван не клади, я вся в навозе. У порога меня оставь! — стенала Марья Ивановна, но Петр Петрович не послушался, донес, куда приказала Вероника. Его тут же снабдили бутылкой водки, пивом и всяческой снедью на закуску. Бомбист удалился в самом праздничном настроении — надо же, какая удача подвалила! Так бы каждый день ломанных старух таскать!

— Вначале надо сорвать с тебя эти зловонные тряпки, — сказала Вероника, как только Бомбист ушел..

— Вначале Ворсика вымой.

Но кот, на удивление, оказался чистым. Попахивал, конечно, но была ясно — на этот раз ему не удалось совершить любимый экскурс по злачным ландшафтам свинарника. Похоже, несчастного полонили на чистой территории, а уже потом подвесили на муку.

— Бедный Ворсик! Вандалы, убийцы! Это же такая травма для психики, — опять принялась возмущаться Марья Ивановна, но Вероника прервала ее жестким вопросом.

— У вас тут скорая помощь есть?

— А зачем ему скорая помощь? Он же цел.

— Не Ворсику, а тебе, горе мое.

— Какая там скорая… Флора надо попросить, он довезет до больницы.

На утро Флор повез дам в Кашино. Марью Ивановну осмотрели, ощупали, просветили рентгеном. Диагноз был суровым — перелом щиколотки. Тут же был наложен гипс. Больная рвалась домой, но ее и слушать не стали.

— Хоть неделю, но полежать у нас необходимо. У вас на голове ушиб, возможно, сотрясение мозга. И на теле множественные травмы.

— Синяки что-ли?

Врач не стала уточнять, только еще решительней поджала губы:

— Вам необходим покой и наблюдение.

Марья Ивановна поняла, что спорить бесполезно. Будь она обычной пациенткой, ей бы наверняка прописали домашний режим. Но она была теткой уважаемого человека, больница ждала от этого уважаемого денежной помощи, а здесь предоставлялась реальная возможность перекинуть мостик… Словом, лежите, дама, и не рыпайтесь!

— Верочка, милая, только не уезжай в Москву, — взмолилась Марья Ивановна на прощанье. — Побудь с Ворсиком. Через три дня я точно буду дома.

— Машенька, я волнуйся. Я тебя не оставлю. Вот разберусь в этом деле, тогда и уеду.

— В каком деле? Не понимаю я ничего.

— А тебе и не надо понимать.

На этом они и расстались.

29

Машина ломается всегда не ко времени, но чтоб сейчас, в разгар работы, когда капризная удача сама стала играть в поддавки! В просторечии это называется «стуканул движок». Зыкин шибанул ногой по лысой шине и с грохотом захлопнул дверцу. УАЗик выглядел сейчас особенно старым, битым и пыльным. Поломанный двигатель казался предателем.

— Ишь, хвост поджал! — опер погрозил машине, а потом перевел суровый взор на мастера: — Когда почините?

Тот сочувствующе хохотнул. Уже был произведен предварительный осмотр, результаты были неутешительны. Очень не хотелось возиться с этой рухлядью. Кроме того, всяк знает, что с милиции деньгами не разживешься. Но с опером выгоднее дружить, чем враждовать, поэтому мастер ритуально просклоняв: «запчастей нет… запчасти с других машин снимаем… а ваша, извиняюсь, машина — сама готовая запчасть», пообещал дня через три (если клапана не загнулись), а вероятнее — через четыре, вдохнуть в уазик жизнь.

Перебился бы Зыкин без машины, такое не раз бывало, но вечером позвонили из Верхнего Стана с настоятельной просьбой прибыть туда и как можно быстрее. Звонила родственница Марьи Ивановны Шелиховой, а может подруга, не в этом суть. А суть в том, что эта самая Вероника якобы имела на руках неоспоримые улики. И в чем, вы думаете, она уличала белый свет? В том, что гражданка Шелихова попала в больницу неспроста, и что все это было подстроено.