Летний дождь

Саша пожал плечами и вздохнул. «Вон Капи. Он большой и лохматый, но добрый. И Иван Тимофеевич добрый. Потому что у него, кроме Капи, никого нет. Я его жалею. А еще его жалеет Елена Егоровна. Она сейчас, вот увидишь, бабочка, выйдет к нему. Она будто что коврик выйдет почистить. А по правде — она Ивана Тимофеевича выйдет пожалеть. Она его жалеет, а он — ее. Потому что у Елены Егоровны давно болит сердце. И он ей помогает коврик чистить. И наша учительница Наталья Юрьевна часто плачет, потому что ее мама Елена Егоровна болеет…»

— Саша, — вошла в комнату мама. Она присела перед ним, обняла его. — Тепленький мой, родненький… Пойдем — завтракать пора и в школу!

— Не пойду, — отвернулся от мамы Саша. — Я потом…

— Опоздаешь, Наталья Юрьевна будет недовольна…

— Не опоздаю — я быстро бегаю. Как Наталья Юрьевна…

— Ну за что, за что ты его не любишь? — уткнулась мама в шейку сына, защекотала губами. — И меня мучаешь…

— Тебя? — удивился Саша. — Тебя я люблю! — обнял он маму. Но опять так некстати заплакала Иринка, и мама, конечно, кинулась к ней, сразу забыв о нем, только вздохнуть успела — Хоть ты-то меня не мучай!

И Саша покорно вышел из своей комнаты и хотел прошмыгнуть в ванную незаметно.

— А где «доброе утро»? — остановил его голос отчима.

— Там, — показал Саша на свою дверь и подумал: «Потому что там у меня есть бабочка…»

— Остряк! — хмыкнул отчим и откусил от своего нового изделия нитку. — Надежда! Примерь! — протянул он маме белый пиджак.

— Валера, я уже оделась… потом… вечером… Иди — кофе стынет. Саша, завтракать!

— Надо бы от кофе-то отвыкать нам, — проворчал отчим. — Не дорогое ли удовольствие?

И они уселись наконец за маленьким столом в маленькой кухне и стали торопливо глотать оладьи и запивать их — мама с отчимом чаем, Саша молоком, а бабушка Таня кофе со сливками.

— Еда плебеев! — сказал отчим.

— Что-что? — обиделась бабушка.

— Пироги, оладьи… Вы что с нами делаете?

— А она все стоит! — взглянув в окно и стараясь отвлечь домочадцев от назревающих неприятностей, сказала мама. — И посмотри, Валера, как она гармонирует с осенью… И чья же это симпатичная машина? Ни разу не видела хозяина…

— Стоит, — злорадно подхватил отчим. — Под дождем, под солнцем. И не жалко.

— Наверно, кто-то выиграл, а гаража нет, — вставила бабушка.

— Выиграл? — набросился на нее отчим. — Вы много выиграли за свою жизнь? Хоть бы кто увести ее догадался! Выиграл!

Мама опять стала грустной, бабушка хмурой.

— Ну, пора всем! — стала мама торопливо завертывать в одеяло дочку.

— Ну, ты идешь? — окликнул маму дядя Валера, рассматривая себя в большом зеркале.

— Серый плащ очень гармонирует с серой замшей ваших сапожек, — сказала бабушка не то одобрительно, не то насмешливо.

— А ну вас! — хлопнул дверью отчим.

Мама схватила сверток с дочкой и заторопилась за ним:

— Валера! Валера! Подожди! Я иду!

Саша смотрел в окно, как на улице с сестренкой на руках бежит мама, а он, отчим, еще быстрее от нее уходит и даже не оглядывается. Саше стало так обидно и так жалко маму.

— А мой папа сам носил меня в ясли, вот! — сказал он бабочке. — Я помню! И на мотоцикле меня катал! Не веришь?

Бабочка пошевелила красивыми крылышками и сказала вдруг бабушкиным голосом:

— И все-то ты сочиняешь! И ничего-то ты не помнишь! Ты был таким же крохой, как Иринка, когда твой папа…

— …ушел на войну и выполнил свой долг, — вздохнул Саша.

— Не на войну, а в армию, — печально поправила внука бабушка. — Война была давно…

Она закрыла фартуком лицо и заплакала.

— Бабуль, не плачь, — прижался головой к ее теплому уютному боку Саша. — Не плачь. Зато у тебя есть я… И я тебя никогда ни в какой беде не оставлю… А хочешь — я тебя и сегодня, вот прямо сейчас, ни в какой беде не оставлю? Ведь раз ты плачешь… Могу и в школу не пойти…

— Ох и хитер! — засмеялась сквозь слезы бабушка. — Ишь — сообразил! А ну — живо-два! Опоздаешь!

— Да, наверно, — вздохнул Саша, надевая куртку. — Опять мы с Натальей Юрьевной, наверно, вместе опоздаем. Но мы немножко опаздываем, чуть-чуть, ты не волнуйся, бабуль. Мы с Натальей Юрьевной быстро бегаем! Я от нее никогда не отстаю!

И бабушка опять засмеялась.

— Охо-хо-о! Наперегонки с учительницей! Ну и насмешил ты меня! Скажи-ка ей, Наталье свет Юрьевне! Вот я накажу ее, в угол поставлю за это. Я ведь ее вот этакой помню: она ведь в наш садик-то бегала!

— Ладно, скажу! — пообещал Саша. — А ты за это покорми мою бабочку! Она уже три дня и три ночи ничего не ест! — и он поскакал вниз по лестнице.

— Саша! Ты не вздумай! А то и правда скажешь, что я ее наказывать собралась! С тебя сбудется! Спроси лучше Наталью Юрьевну, чем ее кормить, твою бабочку?

— Спрошу обязательно!