Летний лагерь свингеров (ЛП)

Я снова обнял ее руками и приласкал губами ее плечо, затем переместился к основанию шеи. Она дрожала, когда я прижимал ее к себе. —Я мог бы сказать вам, что больше всего мне нравится в вас ваша грудь, — мягко сказал я ей в ухо, двигая руками, чтобы обхватить их, чувствуя их вес к моим ладоням, — с сосками, которые просят, чтобы их пососали. Она прислонилась ко мне и тихо застонала.

—Я мог бы сказать, что это был твой красивый живот или прекрасные бедра—, — сказал я, отпуская ее грудь и проводя руками по ее бокам. —Или твои ноги, твои великолепные ноги… — сказал я, позволяя паузе затянуться, — я представляю, что они обернулись вокруг моего члена, держа меня внутри тебя.—

Она снова застонала, прислонив голову к моему плечу. Мои руки медленно поднимали ее бедра, к цели, которую мы оба знали, что я достигну очень скоро. Я позволил своим рукам задержаться в точках ее бедер, положив ладони на плоскость ее живота, мои пальцы в нескольких дюймах от ее лобковых волос.

—Или, — мягко сказал я, еще раз позволив паузе затянуться, — я мог бы сказать, что мне больше всего нравится в тебе твоя киска. Я опустил руку и провел средним пальцем по ее щели, раздвигая жилистые лобковые волосы. Жар ее киски омыл меня, которая была мокрой ее возбуждения. Я потянул руку назад, неторопливо проведя пальцем по ее клитору. Она застонала от удовольствия и удивления.

—Но я думаю, что мне больше всего в тебе нравится... —Я сказал и нежно поцеловал ее мочку уха. Она вздрогнула и я улыбнулся про себя. —Что делает тебя красивее, чем любую другую девушку, которую я знаю, это.—Левой рукой я слегка коснулся ее груди между грудей. —Ты красивая внутри.—

Без предупреждения она развернулась в моих объятиях и яростно поцеловала меня. Одна рука опустила мою голову, а другая притянула меня к ней. Я крепко сжал ее в объятиях и мы слились в поцелуе. Когда мы оторвались друг от друга, у нас обоих перехватило дыхание.

Мы услышали голоса на дороге, приближающиеся к нам, и мы оба поняли, что это должна быть ее семья. Я поцеловал ее снова, сильно и крепко, прижимаясь к ней и чувствуя, как она возвращается.

— Я лучше пойду, — сказал я, глубоко дыша.

Она кивнула и открыла глаза.

—Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.—

Она тупо кивнула, затем сосредоточилась на мне, как будто просыпаясь ото сна.

—Прими ванну сегодня вечером.—

Она вопросительно посмотрела на меня.

Приближающиеся по дороге голоса приближались.

—Прими сегодня ванну и поиграй сама с собой. Я хочу, чтобы ты думала обо мне, пока играешь сам с собой. Ты собираешься это сделать?—

Она глубоко вздохнула и уперлась бедрами в меня, молча кивая.

—Закрой глаза и подумай обо мне...—

Безмолвно я толкнул ее спиной к перилам крыльца. Я быстро опустился на колени между ее ног. Она была слишком потрясена, чтобы двигаться, когда я раздвинул ноги и наклонил голову вперед, вдыхая запах ее возбуждения. Правой рукой я развел ее губы и высунул язык вперед. Она истекала, и я наслаждался ее соками.

Голоса приближались еще ближе, когда я лизнул ее киску, по клитору. Я прильнул губами к маленькой жемчужине в капюшоне и обвел ее языком. Ее ноги внезапно обмякли, и я был рад, что толкнул ее обратно к перилам крыльца. Я еще раз обвел ее клитор, попробовав на вкус ее острую сладость, затем встал.

Она мягко покачивалась, и я притянул ее к себе, страстно целуя. Она была в изумлении, когда я прервал наш поцелуй.

Я посмотрел ей в глаза, когда она снова медленно сосредоточилась на мне.

—Подумай обо мне, пока ты принимаешь ванну сегодня. Ладно?—

Она пьяно кивнула.

Я посмотрел через плечо и увидел фигуры, идущие вверх по дороге, к хижине. Я мог смутно разглядеть маму Кары и Джины. Лихорадочно думая, я потянул эрекцию в сторону и положил руку на бедро, прижимая стояк к телу раздвинутыми пальцами. Любой, кто смотрит внимательно, поймет обман, но на темном крыльце я не думал, что кто—то из пожилых женщин заметит.

—Кто там?—один из них спросил.

—Привет, Элизабет. Привет, Кара. Это Пол, — сказал я, отступив от Джины и повернувшись, чтобы скрыть свою эрекцию. Это было неловкое положение, но я не думал, что они будут всматриваться.

Две женщины поднялись по тропинке к лестнице. Джина все еще не пошевелилась и ничего не сказала, и я начал беспокоиться о ней.

—Я просто проводил Джину до хижины несколько минут назад, — соврал я.

— О, — сказала Элизабет. — Очень по-джентльменски с вашей стороны. Джине повезло, что ты присматриваешь за ней.—

—О, — быстро сказал я, улыбаясь Джине, — я счастливчик.—

—Ха! Неудивительно, что ты ей нравишься, — сказала Кара, наполовину фыркая.

Элизабет тихо предупредила ее, и обе женщины поднялись по лестнице, минуя нас. Они вошли в каюту, и над нами загорелся свет на крыльце. Мама Джины оставила дверь открытой, и могла бы легко увидеть нас за дверью. Я ухмыльнулась Джине. Она все еще прислонилась к перилам крыльца, а ее ноги все еще были слегка раздвинуты.