Летний рассвет (СИ)

Музыку в репродукторах сменил шум помех, а потом над лагерем раздался звонкий голос какого-то пионера, зазывающего всех на площадь. На памяти Семена второй раз объявили общий сбор. Обычно вожатые не заставляли подопечных ходить на линейки (пугал свой отряд санкциями за прогулы лишь Игнат, да и то ради смеха), но все же многие с удовольствием их посещали. Там всегда можно было узнать о событиях, запланированных в лагере, получить интересные задания, да и просто-напросто договориться с вожатыми о прогулках по лесу или плавании на лодках в ближайшие дни. Тогда назначался главный из старших отрядов, а порой и сами вожатые соглашались последить за ребятами.

Многие парни и девчонки ежились, растирая покрывшиеся гусиной кожей предплечья. Наконец, они стали канючить у Ольги Дмитриевны разрешения сбегать за теплой одеждой. Та вздохнула и громко объявила, что пионеры, которые мерзнут, могут бежать утепляться, но должны стоять на своих местах через десять минут.

Стройные ряды мгновенно превратились в беспорядочно снующую туда-сюда толпу. Как раз в этот момент включились фонари, залив площадь холодным светом, и Серега сравнил пионеров с тараканами на кухне, разбегающихся от внезапно загоревшейся люстры. Его соседи засмеялись и стали придумывать другие ситуации, которые напоминали царивший вокруг бардак, но их прервал зычный голос Игната:

— Ррраз-два! Рррраз-два!

Все, кто остался на площади, стали озираться на звук. Игнат показался из-за кустов, неся на обоих плечах по несколько веток (хотя, как подумалось Семену, уместнее было назвать их небольшими бревнами). За вожатым старались шагать в ногу ребята, которые общими усилиями тащили не менее громоздкие куски дерева. Какой-то паренек из младших отрядов плелся позади всех и волок длинный массивный сук, то и дело отмахиваясь от желающих помочь. Сухое дерево, противно скрипя и постукивая по асфальту свободным концом, оставляло желтоватый след из трухи.

Вскоре Игнат с грохотом скинул свою ношу прямо на площади, дождался, пока то же самое сделают его помощники и начал сноровисто сооружать внушительную конусообразную конструкцию. В паре метров от Семена молоденькая вожатая что-то шепнула Славе, та кивнула и умчалась прочь, но вскоре вернулась, держа в руках засаленный мешочек. Игнат тем временем уже отряхивал ладони, с гордостью глядя на результат своих трудов. Нагромождение веток получилось с его рост высотой. Взяв из рук Слави мешок, он шутливо поклонился ей и вынул оттуда мутную бутылку, а потом щедро полил деревяшки маслянистой жидкостью.

Подождав, пока вернутся все пионеры, Ольга Дмитриевна дала отмашку Игнату и тот, наконец, зажег огонь. Сдобренное горючим дерево мгновенно занялось, и пламя, весело потрескивая, быстро объяло деревянный конус. Фонари на площади погасили, отчего костер куда ярче засиял в темноте. Ольга Дмитриевна, встав перед ним так близко, насколько позволял жар, стала разглагольствовать о заветах Ленина и прочей подобной ерунде.

Вряд ли кто-нибудь из ребят на площади внимательно ее слушал. Все любовались огромным костром, который, разгоревшись, стал грозно гудеть, высоко-высоко пуская рыжие огненные всполохи. Всё больше прогорая, он не рассыпался, а аккуратно складывался, словно Игнат заранее просчитал идеальную конструкцию. Хотя кто знает, возможно, так оно и было.

…Прошло полчаса. Вожатые давно распустили тех, кто устал стоять и хотел спать, а более стойкие пионеры слонялись туда-сюда и о чем-то болтали, сбившись в стайки из нескольких человек. Ребята помладше уселись прямо на асфальт и заворожено любовались на рубиновые переливы в раскаленных углях.

Какой-то парень из старшего отряда, выпросив у Мику ключи от музкружка, теперь бренчал на гитаре, а его друзья пели незнакомую Семену песню про космос.

Дождавшись, когда костер совсем прогорит, Игнат сбегал до столовой и притащил две авоськи с картошкой, вызвав настоящий ажиотаж. Его облепила ушлая ребятня, расхватала клубни и умчалась запекать их. Серега тоже хотел урвать пару картофелин, но Семен напомнил товарищам, что пора отправляться к Шурику, и тот, слегка понурый, двинул за друзьями.

… — А вы уверены, что Шурик не пошел спать? С него станется! — спросил друзей Бублик.

— Сейчас и узнаем, — ответил Саня.

Они подошли к зданию общих кружков, и он указал на светящиеся щели в окнах:

— Здесь он, смотрите. Уже стекла зашторил!

— Нас ждет, небось. Пойдемте! — крикнул Серега и толкнул входную дверь.

Ночью кружки выглядели куда таинственнее, чем при свете дня. Старая потертая лампа освещала верстак, а инструменты и всякий электронный хлам отбрасывали зыбкие тени на стены. Снаружи ветерок шуршал листьями кустарников по окнам и теребил плотные занавески сквозь приоткрытую форточку.

— Шурик! — шепотом позвал Семен, и, не дождавшись ответа, повысил голос, — ШУРИК!

Скрипнула дверь подсобки.

— Да здесь я, чего орете! — сказал кибернетик.

Друзья молча уставились на него.

— Что стоите? Приступаем! — скомандовал тот.