Летний сад

– Тихо, тихо, – пришептывал Наппельбаум, поглаживая Альбинино плечо. – Я сейчас пойду в кондитерскую и принесу что-нибудь сладкое из того, что вы любите. Жизнь продолжается, и окончание вашей науки необходимо отметить. Иначе… Иначе это будет не по-людски… Итак, Альбина, быстро сознавайтесь, какое лакомство вам больше всего нравится? Помните, Наппельбауму в этом деле доверять нельзя, он, кроме весовой подсолнечной халвы, ничего другого не признает.

– Торт, – тихо проговорила Альбина, не отнимая рук от лица.

– Шикарно! Какой же?

– «Полярный» – мой любимый…

* * *

Второй год подряд лето становилось наиболее событийным периодом в семействе Вихоревых. К завершению периода белых ночей подходили первые поминальные годовщины Эльжбеты Станиславовны и Ванды, а сразу за ними последовало окончание Альбининого ученичества и совпавшее с ним по времени официальное сватовство Олега Швецова. Это были события из тех, что вносятся семейными биографами в фамильные летописи и далее передаются из поколения в поколение.

Что касается памятных траурных дат, то и отец, и дочь одинаково готовились к их приближению, временно отложив все прочие дела и обязательства. Хлопоты, связанные с капитальным обустройством места семейного захоронения, требовали постоянного пребывания Вихоревых на кладбище, поскольку основные работы проводились нанятыми работниками, что подразумевало большой расход времени, душевных сил на надзор за качеством исполняемых работ и наличных денег. В основном эта часть забот легла на Альбину, поскольку Марлену Андреевичу досталось в скорбный удел обивание высоких порогов, за которыми только и можно было разрешить все бюрократические препоны, связанные с кладбищенскими правилами. Параллельная с тем снабженческая деятельность, при всеобщем дефиците качественных стройматериалов и природного камня, также находилась в ведении Марлена Андреевича и также требовала нанесения визитов к высоким порогам, но уже иных советских ведомств. Коллеги, круг знакомых и прочие окружающие с пониманием отнеслись к заботам Вихоревых, и если и напоминали о себе и своих соболезнованиях, то только вечерами, по телефону.

Единственное исключение составлял Олег Швецов. На правах близкого друга Альбины и ее «официального молодого человека» он постоянно сопровождал девушку на кладбище, что в большей степени способствовало эффективной работе небритых строителей, аккредитованных при кладбищенской конторе. Много времени проводя в дороге, поскольку на кладбище молодые люди добирались на автомобиле Олега, Альбина однажды почувствовала себя готовой к самостоятельному управлению автотранспортным средством, а ее друг и спутник охотно предложил свои услуги в качестве первого инструктора и свой автомобиль – в качестве учебной машины.

Для уроков вождения молодые использовали не только вечера, но и утренние часы, особенно в те дни, когда ночевали за городом, на даче Олега, расположенной в живописной излучине Оредежи. Как раз по окончании одного из первых занятий «Жигули» Швецова уткнулись бампером в лежавшего на асфальте Иволгина, что повлекло за собой известное знакомство и встречу Альбины с бывшим одноклассником. Девушка в разговорах с Олегом стала часто вспоминать школьные годы и подолгу рассказывать всевозможные случаи из своего детства. Затрагивалась и тема Жени Невского. Но не по инициативе Альбины, а как ответная реакция на вопрос Олега о первой школьной любви. Несколько позднее, во время повторного визита в коммуну имени Отцовского подвига Вадима Иволгина, Альбина, слегка возбужденная поданным к обеду «Саперави», поведала собравшимся об обстоятельствах своего частного расследования и в красках живописала сцену с Муранец. Больше этот вопрос не обсуждался, но рассказчица несколько дней подряд была против обыкновения задумчива и рассеянна.