Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем

Петра, сохранилось до сих пор. Но извиним старушку, немудрено напутать, вспоминая события более чем полувековой давности. Свою любовницу, красавицу Марию, Петр выдал замуж за денщика Румянцева, когда ей было всего 18 лет. Графиня знала, как знали все, что Петр работал на токарных станках, но, конечно, никогда не бывала в его мастерской. Надпись на дверях предупреждала: «Кому не приказано или кто не позван, да не входить сюда, не токмо посторонний, но ниже служитель дома сего, дабы хозяин хотя сие место имел покойное». Сын придворного токаря А.К. Нартов поясняет, как появилась эта надпись: «Некогда князь Меншиков, пришед к дверям токарной комнаты его величества, требовал, чтобы его туда впустили, но, увидя в том препятствие, начал шуметь. На сей шум вышел к нему Нартов и, удержав силою туда войти хотевшего князя Меншикова, объявил ему, что без особого приказа от государя никого впускать не велено, и потом двери тотчас запер. Такой неприятный отказ сего честолюбивого, тщеславного и гордого вельможу весьма рассердил, что он в запальчивости, оборотясь, с великим сердцем сказал: „Добро, Нартов, помни это“. О сем происшествии и угрозах донесено было тогда же императору… Государь тотчас написал на токарном станке следующее и, отдав Нартову, промолвил: „Вот тебе оборона; прибей сие к дверям и на угрозы Меншикова не смотри“». Филолог П.А. Кротов сомневается в подлинности этой истории, считая ее литературным вымыслом. В качестве доказательства использования «бродячего сюжета» профессор приводит аналогичный рассказ И.И. Голикова, в котором, однако, не пустил Меншикова в Токарню не Нартов, а стоящий на карауле при ее дверях солдат. Как бы то ни было, сам анекдот потерял бы всякое подобие правдоподобия, если бы мастерская находилась рядом со спальней царя. В другом месте Нартов вспоминает о своей драке в мастерской с неким токарем-англичанином, испортившем его работу, о том, что ему нередко приходилось ночевать в Токарне. Ночевал однажды и Меншиков, пришедший поддержать несчастных родителей в день смерти их малолетнего сына Петра. В мастерской Петр не только работал на станках, но чертил, писал, играл в шахматы, проводил многолюдные совещания, даже обедал³². Зачем же царь так себя стеснял – обедал у токарного станка, когда рядом была его столовая! И где же стелили Меншикову и Нартову? Под токарным станком?

Там, где в действительности находилась Токарная мастерская, кроме сеней, было четыре небольших помещения; вполне достаточно, чтобы поместить несколько станков и найти место для вкушения пищи и сна. После смерти Петра бывшая Токарня была приспособлена под жилье.

Раскопки Гаванца.

На переднем плане – фундамент восточной стены Токарной мастерской

В ней не раз останавливался Петр II. В 1731 г. Ф.-Б. Растрелли получил разрешение устроить «архитекторскую контору, где была токарня»³³.

Остается добавить, что фундамент Токарной мастерской обнаружен в 2010 г., когда под руководством археологов П.Е. Егорова и Н.В. Новоселова был раскопан Гаванец.

Людские покои

Людские покои, как и Летний дворец, возведены по проекту Петра. В отличие от дворца, планировка которого была несколько видоизменена, Людские покои построены в точном соответствии с чертежом царя. Двухэтажное здание стояло на самом берегу Фонтанки; его восточный фасад омывала река, а северный торец – воды Гаванца. В первые годы существования Петербурга это здание по своим размерам не имело себе равных в городе. Здесь отвели помещения под жилье, кабинет и мастерскую прибывшему из Берлина в 1714 г. архитектору Шлютеру. Петр засиживался у него над чертежами и моделью вечного двигателя³⁴. Где-то здесь с мамками и няньками обитали младшие царские дети, останавливались в гостях многочисленные родственники Петра I: сестра Наталья, племянницы Екатерина и Анна Иоанновна, дети царевича Алексея – Наталья и Петр (будущий император Петр II) и др. Здесь у принцессы Анны Леопольдовны родился ее несчастный сын Иван Антонович, несостоявшийся император Иоанн III, а официально Иоанн VI. В 1745 г. со своей матерью и фрейлинами здесь обитала немецкая принцесса, нареченная невеста Петра Федоровича, будущая императрица Екатерина II. А в 1753 г. покои предоставили адмиралу М.М. Голицыну. Но в этом же здании в иное время проживали караульные солдаты и матросы, столяр и часовщик, прачки и белошвейки, находились кладовые со всевозможными припасами и дворцовые канцелярии. В архивных документах здание именуются по-разному: «Старый Летний дом», «Большие по речке полаты» в отличие от «Малых набережных полат» (Летнего дворца), и очень редко – «Людские покои».

Секретарь прусского посольства И.Г. Фоккеродт критически отозвался о жилище царя: «Летний дворец состоит из трех отдельных в разное время застроенных частей, без всякой соразмерности одна с другой и образующих не прямой угол; лучшую часть совсем затеняет высоченный дубовый лес»³⁵. Три части – это Набережные палаты (Летний дворец),