Летний шторм

   Девятым пунктом пошёл вывод о необходимости установления более тесных отношений с нынешним правительством Франции. Тем более, как было известно Андрею, переговоры с де Голлем провалились. Генерал, попав в Москву, вообразил о себе слишком много, стал выдвигать заранее неприемлемые требования, высказывать оскорбительные для советского правительства слова, даже изрёк сожаление о том, что Бонапарту не удалось взорвать это уродливое сооружение под названием Кремль.

   Может быть, сказано было это немного по-другому? Но вождю доложили именно эту трактовку речей посланника французского, а вернее франко-английского, сопротивления. И выводы Сталин делал на основе этого перевода. В результате генерала де Голля посадили на самолёт в Тегеране и отправили в Ирак к англичанам, которым этот деятель французского сопротивления верил намного больше, чем предполагаемым русским союзникам.

   Это он зря!

   Как помнил Андрей, англичане гнобили его всё время войны, выдвигая в лидеры "сражающейся Франции" менее харизматичных, но более управляемых, генералов.

   Впрочем, генерал сделал ошибку всех начинающих политиков, попавших в этот дерьмоворот из армии. Он посчитал, что все, с кем он разговаривал, выполнят свои обещания хотя бы наполовину.

   Это он тоже зря!

   Англичане, отправляя генерала в Советский Союз, наобещали ему столько, что де Голль не мог вести себя иначе. В Москве немного поудивлялись, но сделали выводы и приняли соответствующие решения.

   Генерал уже поплатился. По прилёту из восточной командировки английское командование немедленно перевело его из командующих, пусть пока и несуществующей, армии Свободной Франции в командиры реально воюющей французской бригады в Северной Африке.

   Как стало известно Андрею, после этого события генерал де Голль прислал в Москву радиограмму о том, что он согласен на все предложенные ему условия. Вождь пару раз пыхнул своей трубкой, после чего велел передать, что "всё нужно делать вовремя". И всякая связь с потенциальным главой французской республики прервалась.

   Десятым пунктом шла многострадальная, от кипучей энергии своего дуче, Италия. Муссолини то торжественно провозглашал наступление следующего этапа истории Итальянской империи, то устраивал выволочку своим генералам, проигравшим очередное сражение. А дела у итальянской армии шли всё хуже и хуже. Громили её все и везде! Даже кое-как вооружённые партизаны Албании и Греции. Не говоря, уж, о сербах и черногорцах, получавших от Красной армии стабильную помощь оружием и боеприпасами, а в последнее время и воздушное прикрытие. Не выкинули итальянские войска с территории бывшей Югославии только потому, что Москва ещё не определилась со своей позицией в отношении Италии. Муссолини, а вернее его зятю Чиано, хватило благоразумия не объявлять войну Советскому Союзу в первые дни начавшегося конфликта, а потом дуче просто испугался, наблюдая разгром своего главного союзника по Тройственному пакту. И даже бодрые послания фюрера не смогли убедить главу Италии.

   Впрочем, итальянский флот мог похвастаться несколькими столкновениями с английскими эскадрами, закончившимися в пользу итальянцев. Нельзя сказать, что британцы потерпели поражение, но, по крайней мере, они оставили место схватки за итальянскими кораблями. Что облегчило судоходство Италии и её союзникам в восточной части акватории Средиземного моря.

   Одиннадцатым пунктом шла вечнозелёная, то есть вечнонейтральная Швейцария. Вот уж кто устроился со всеми возможными удобствами! Мало того, что избавлена от любых тягот войны, так ещё имеет с этой бойни стабильный доход, причём со всех участвующих сторон. Может быть, Кальвин, в самом деле, заключил договор с дьяволом, ставя выбранную им страну в исключительное положение? А может, стоит там поискать представителей "совета трёхсот", мирового правительства, контролирующего все телодвижения правительств и партий, как утверждали во времена Андрея.

   Страну часов и сыра нужно было поставить под плотный контроль всех возможных советских разведок, от ГРУ и НКВД до Коминтерна. Что-нибудь да выплывет. Тем более, что вскоре нацистские бонзы начнут перекачивать в швейцарские банки награбленное в Европе добро, готовя себе пути отхода из Германии.

   Если, конечно, у них не хватит ума заключить с Советским Союзом соглашение на приемлемых для Москвы условиях. А такая возможность существует. Особыми зверствами они отметиться не успели. Просто потому, что не сумели захватить много земель на территории СССР. Пытались показать своё арийское превосходство, расстреливая пленных, но быстро опомнились. Ибо, в этом мире немецких пленных было намного больше, чем советских. И любой из юберменшей мог оказаться там при очередном наступлении большевиков. Немецкому народу приходится думать своей головой впервые с переломного тридцать третьего года, когда нацистам удалось победить на выборах. Нужно было определиться, в какое русло направить эту мысль?