Летний сон в алых тонах

Мне моментально становится дурно, того и гляди стошнит. О боже. Как можно тише я спускаюсь с чердака по лестнице. Я ведь заперла дверь? Ну конечно, заперла. Что это еще за чертов засранец, который пугает людей посреди ночи? Это же не может быть… нет. Это просто абсурд, что мне в голову лезут такие вещи. Но я ничего не могу с собой поделать.

Это же никак не связано с убийством Каролины?

Я обвожу взглядом мой погруженный в сумерки домик, прикидывая, что же мне делать дальше. Позвонить в полицию? Позвать Рози? Чисто инстинктивно я бросаюсь на кухню и хватаю со стойки с посудой кухонный нож. В другой руке зажат телефон. Я подхожу к двери. И что дальше? Я же не стану ее открывать? Но любопытство перебороть трудно.

И тут раздается громкий стук. От неожиданности я высоко подпрыгиваю на месте.

– Кто… кто это?

Голос у меня, как у до смерти перепуганной девчонки из «Слэшера»[17]. Взглядом натыкаюсь на собственное отражение в запыленном зеркале, которое стоит прислоненным к стене. Перепуганная до чертиков тетка в ночной сорочке и с волосами, стоящими дыбом. О боже, я и есть тетка из «Слэшера».

– Сиииилллла…

Некто зовет меня по имени с той стороны двери. Нет, меня точно сейчас стошнит. Что происходит? Но в то же время я… узнаю этот голос.

– Эй? – шепчу я двери.

– Открывай. А то твои соседи подумают, что я взломщик-грабитель.

Я на мгновение замираю. Анализирую голос с той стороны двери. Он звучит точь-в-точь как… но этого не может быть. Или может? Я отпираю замок и распахиваю дверь. И на крыльце стоит он. Со своей сумкой от «Луи Виттона» на плече и широченной улыбкой во все лицо. Чувство облегчения оказывается настолько велико, что я начинаю хохотать как ненормальная.

– Закке!

– Собственной персоной.

– Что ты здесь делаешь?

– Я прибыл с вечерним паромом. А что это у тебя в руке?

Я опускаю взгляд на сверкающее лезвие ножа.

– Кухонный нож.

– Ну да, я вижу, но он куплен в «Икеа». В «Икеа»! Дружище, ты им даже помидорку черри не порежешь. – Закке вздыхает. – Неужели я так тебя ничему и не научил?

Некоторое время спустя мы уже сидим у меня на диване и пьем вино. Конечно, я уже порядочно хватила во время ужина у Рози, но когда Закке достал бутылку итальянского «Барбереско» и декантер (только потому, что он знал, что своего у меня нет), у меня просто не осталось выбора. Хорошенько отругав его за то, что по его вине я решила, будто меня сейчас убьют, я крепко обняла его. Закке признался, что когда мы в последний раз разговаривали с ним по телефону, ему показалось, что мне тут грустно одной, и он решил выкроить свободный вечерок в своем баре и приплыть сюда. И пусть ему уже завтра с утра пораньше следует возвращаться в город, все равно – я была так рада его приезду, что чуть было не принялась весело насвистывать.

– Ну и… что думаешь?

Закке окинул взглядом мой домик. Мы зажгли стеариновые свечи, хотя особой надобности в них не было – вечерний свет просачивался сквозь занавески на окнах, словно красивый свет от прожекторов. Скорее мы зажгли их атмосферы ради. Красное вино как нельзя лучше сочетается с горящим пламенем.

– Чертовски уютно. Нет, в самом деле. Высший класс.

Я улыбаюсь.

– Обстановка не слишком спартанская?

– Ничуть.

На самом деле могла бы и не спрашивать. Для Закке даже «Гранд Отель» покажется спартанским. Его квартира на Марияторьет обставлена так, что живи Мария-Антуанетта в наши дни, она бы позеленела от зависти.

– Этот домик отлично тебе подходит, Силла. А где у тебя душ?

– Тут в конце поселка есть душевой барак.

Закке быстро перекрестился, а я закатила глаза и сделала еще глоток вина. Вкус просто божественный.

– С ума сойти. Что это за роскошь?

– А, бюджетный вариант за две сотни, но каково на вкус, а? Чувствуешь розы? Я просто обожаю эти розы в «Барбареско»!

– Значит, Юнатан сегодня вечером совсем один?

– Ага. Ничего, справится. Наверняка лежит на диване с бутылкой колы-зеро и смотрит своего «Холостяка» по телевизору. Или что-нибудь еще в этом роде, что ему не удается делать, когда я дома.

Я откинула голову, изучая вино в бокале. Потом вытянула руку и хлопнула его по плечу. Ощущая, как мои глаза начинают наполняться слезами.

– Закке…

Он с беспокойством приподнял одну бровь.

– Чего? Что значит это проявление чувств?

– Какой же ты красавец.

– Это ты сейчас о чем?

– Приплыл на шхеры, чтобы разделить со мной бокал вина на ночь.

– Эй, полегче. Я не собираюсь распивать тут с тобой до утра, просто приехал повидаться по-быстрому.

– Но я все равно рада. Просто чтобы ты знал. Ужасно рада.

– Вот и славно. Но хватит уже с изъявлениями чувств в стиле сериала «Дом закрыт на ремонт». Лучше вино пей.

Я фыркнула и сделала еще один глоток. Да, на вкус и в самом деле розы.

– Теперь давай поговорим о важных вещах, – произнес Закке. – Нам есть что обсудить.

Я серьезно кивнула.

– Да, ты прав. Убийство Каролины.

– Чего? Это ты о чем сейчас?

– А ТЫ о чем?

– О полиции, разумеется. Красавчик-полицейский.