Летний зной

До островка было не меньше двух часов ходу, во время плавания Ильот оставался на палубе, подставлял лицо свежему сырому ветерку и наслаждался предчувствием. Спутники предпочли проводить ожидание за легким вином в каюте. Пока доплыли, стемнело, матросы зажгли фонари...

Наконец среди черной пустыни залива показался огонек - на острове ждали. Парусник тихо причалил к древним камням, когда-то здесь был причал, сложенный невесть кем.

Что за народ поселился на острове в незапамятные времена? Архитектура руин не походила на эльфийскую, а каменное изваяние в центре островка ничем не напоминала барельефы, которые высекают гномы в своих подземных чертогах. К этому изваянию и направился герцог. Черный силуэт идола возвышался над кустарником, широкой тенью вонзался в небеса, едва заметный в ночи - будто хищная пасть выгрызла звезды в этом месте. Чтобы попасть к подножию монумента, требовалось пересечь густые заросли, герцог уверенно зашагал по тропе, петляющей среди колючек.

Епископ и прочие следовали за Ильотом, храня молчание. У них оставалось немного времени, чтобы помолчать - покуда слуги сгрузят клетки с псами, корзины со змеями, пока сведут по трапу рыдающих девиц.

Черный камень был скупо освещен. Стена из грубых едва отесанных блоков уходила вправо и влево от идола, широко расставившего лапищи. На гребне стены, на высоте в полтора человеческих роста горели факелы. Пламя дрожало и рвалось на ветру, треск фитилей сопровождался заунывным пением камней - это ветер обтекал странную скульптуру и будил странные звуки. Монумент изображал существо, стоящее на задних лапах - назвать эти колонноподобные когтистые конечности ногами язык не поворачивался. Голова идола терялась в темноте, туда свет факелов не доставал, рыжие отсветы скупо обрисовывали оскаленные клыки и длинные рога монстра.

В арку между широко расставленных лап каменного чудовища господа прошли на арену. Тень в темном плаще поклонилась:

- Слава Эхерету!

- Слава Эхерету! - милостиво кивнул герцог. - Все готово?

- Слава Эхерету!.. Слава Эхерету!.. - прошелестели спутники Ильота.

- Да, великий, - человек в темном, зажегший факелы на древних стенах, отступил в тень.

На берегу зашумели, что-то с плеском рухнуло в воду, закричали несколько мужчин, с хрипом зашлись лаем запертые псы. Ильот поморщился - шум мешал сосредоточиться. Служение кровожадному Эхерету не терпит суеты.

Несколькими минутами позже привели рыдающих девственниц. Одна была в насквозь промокшем плаще, струйки воды журчали, стекая по ногам.

- Прошу прощения, великий, - объяснил вассал, - немного задержались. Сейчас заканчивают с клетками. Все из-за нее, бросилась в море, выловили.

Ильот улыбнулся.

- Ей не терпится? Что же начнем, Эхерет тоже заждался.

Мокрая девушка была хорошенькая, мокрая ткань облепила стройную фигуру, а личико не портил даже расплывающийся на скуле кровоподтек. То ли моряки неловко задели, когда вытаскивали из воды, то ли после - со зла, что мерзавка нарушает ход церемонии.

- Эту первой, раз она такая резвая, - велел герцог.

Слуги в темных плащах поволокли рыдающую девицу к каменному алтарю, установленному в центре круглой арены. Она вырывалась, визжала, но мужчины в черном знали свое дело, монашку раздели донага и уложили на плоский камень. Запястья и щиколотки прихватили цепями к древним бронзовым кольцам. Ночью в свете факелов металл кажется черным, но Ильот знал, что бронза красная, поверхность колец лоснится, время не повредило чистоте оттенка и гладкости очертаний. Древний народ постарался на славу - алтарь выглядит как новый, хотя установлен сотни лет назад.

Прикованная пленница заходилась в крике, две других, слушая ее тоже выли не переставая, девчонками вторили псы, которых сейчас волокли по тропинке сквозь заросли.

- Прикажете заткнуть ей рот, великий? - предложил слуга.

- Не стоит, Эхерету угодны страдания жертв. Пусть слышит и радуется с нами.

Герцог расстегнул пряжку у горла, черный плащ соскользнул с плеч, Ильот потянул тесемки, расстегивая камзол. О, Эхерет, податель милостей, великий среди слуг твоих нынче потрудится в твою славу! Эхерет - бог из пошлого, рогатый и страшный, тот, которого гилфингиты считают бесом, принимай жертву!

***

Трудней всего было разуваться. Ильот давно научился не выглядеть смешным в этот момент - что вовсе не легко. Выглядеть смешным ему, великому слуге Эхерета, было запретно, это портило церемонию и после оставалось недовольство. Крошечное недовольство собственной неловкостью смазывало впечатление от ночного служения Тьме. Сейчас Ильот был достаточно опытен, чтобы не срамиться, он разоблачался медленно и спокойно.