Лётные дневники. Часть 4

Левандовский удивил. Он умен и хитер. Заигрывает с коллективом ровно в той мере, чтобы его считали своим: словечки типа «хотит», «ложим», – но в то же время держит дистанцию между «нами» – командованием, кто в курсе дела, и «вами» – массой, кто не в курсе, а орет без толку. И это, мол, наша, командования, вина, в том, что не довели все что положено до вас вовремя, не довоспитали вас до кондиции. Но доведем, довоспитаем.

Дух времени, самокритика… в меру.

Левандовский свою политику строит на едином: строго в соответствии с... – и сыплет, сыплет номерами приказов и документов. Дает ясно понять: никаких инициатив, касающихся безопасности полетов и плановых показателей. Пока не спустят изменения. Пока не благословят. Мы все под прокурором. Поэтому у него коммунист Ершов думает только о себе, ему плевать на производительность рейса. Ну да научим, подскажем.

Кстати, руку он мне в перерыве пожал, молча.

После собрания реакции на мое выступление никакой, разве что – не нажить бы тебе, Вася, врагов. Думаю, если не врагов, то противников я себе уже нажил.

Надо людей будоражить. Надо раскапывать в них гражданскую позицию, умение и желание думать. Вот первое в перестройке. Может, высокое начальство и упрекнет меня в том, что, мол, вот – начинай с себя, преодолевай иждивенчество, учись болеть душой за загрузку, как вот болеем за нее мы; не отбрасывай плановые показатели, моя, мол, хата с краю, мое дело –чистый полет.

Но почему же тогда в нашей газете раз за разом летчики подымают все этот же вопрос о загрузке, которая от нас не зависит, а премиальные наши от нее зависят?

Да и, черт возьми, что меня-то переубеждать. Я это выстрадал, и буду упрямо стоять на своем. Дело летчика – летать, обеспечивать безопасность, экономить топливо и время полета; заставят летать без штурмана – будем экономить еще и фонд заработной платы. Дело отдела перевозок – находить максимальную загрузку. Каждого надо привязать к своему делу реально: премиальными. А иначе неизбежны приписки, как вот у нас с этой бумажной экономией.

Бывшего пилота-инструктора Ш. таки избрали командиром 214 ЛО. Из одной кандидатуры. Ну, он тут же самостоятельно полетел на Ил-76 в Ригу, пустырем, а выписал себе 25 тонн фиктивной загрузки, – чтобы ж производительность была, и премиальные с нею. Раскрутили дело; ожидается сброс Ш. во вторые пилоты. Из князи – в грязи, как водится. На три месяца. Но будь на его месте я…

Но кто виноват? Да весь ПАНХ – на приписках. А попался один Ш.

Я возил и возить буду людей. И мне всегда больно, когда остаются пустые кресла и люди в вокзале. Но от меня это не зависит. Я не могу задерживать рейс из-за допродажи билетов желающим.

Не моя вина в том, что пассажиру купить билет – проблема, багаж, досмотр, доставка дополнительного питания на борт, – проблема. Это не мои проблемы. А премиальные за это – мои, вернее, их у меня нет из-за этих проблем, а есть экономия какого-то там фонда. Нет, неправ Левандовский, и он умный человек, но есть у него свои мотивы, есть.

Когда эти его мотивы войдут в противоречие с его зарплатой, с его удобствами, – вот тогда и он перестроится. Нужен хозрасчет, а пока его нет, приходится ждать.

24.04. Лишний раз имел повод убедиться, что Ту-154, основной самолет Аэрофлота, морально устарел, еще не родившись.

Нас отправили из резерва пассажирами на Норильск для перегонки на базу машины, на которой там устраняли неисправность.

Летели мы пассажирами на Ил-76, экипаж знакомый, и я час просидел у них в кабине, на втором этаже.

Ну, ильюшинская фирма, одно слово. Для экипажа все удобства. Все для экипажа, а не для острия прогресса. Простор, эргономика, возможность спокойной работы. И все работает, выполняет свои функции. И экипаж вполне доверяет агрегатам, автоматике, – до таких степеней, к примеру, что штурман себе спокойно курил и пил кофе в грузовой кабине, а машина шла, отклоняясь от оси маршрута не более чем на сотню метров (табло контроля перед глазами пилотов на козырьке). И я доброй завистью позавидовал: так можно работать.

И что ни сравни – все не в нашу пользу, а то и до гротеска доходит. К примеру, те же пресловутые три высотомера на моей приборной доске.

Конечно: то для армии машина, а у нас ширпотреб, как, к примеру, пресловутая «Бирюса» на Красмаше, делающем ракеты. Остаточный принцип: сгребли крошки с военного стола, слепили из них фигу, – и давись, аэрофлот, чем дают.