ЛЕТО

Он мог спустить раз пять-шесть за день, но выраженное желание проходило после первых двух-трех, а последние давались уже с некоторым трудом. Так что он вполне мог потерпеть до завтра, а завтра все это покажется еще приятнее.

5. Танина история.

“Я расскажу вам то, что видел своими глазами или слышал от людей, которым я доверяю“

Бузург ибн Шахрияр “Чудеса Индии”

Остаток дня он провел за разной ерундой, размышляя о том, что было, и о том, что, как он надеялся, будет. Денис решил проинспектировать чердак, на который можно было забраться по наружной лестнице типа пожарной. Чердак оказался на разочарование пустым, по стенам там стояло немного слоноподобной мебели: диван (и как только его умудрились сюда втащить?), шкаф, узкая кровать, огромный сундук, пара табуреток и небольшой круглый стол. Посреди чердака торчала кирпичная труба от печки. Шкаф был пуст, а в сундуке лежали совершенно неинтересные покрывала, полотенца и другие тряпки. Было довольно пыльно, но никаких древних предметов таинственного назначения на полу не валялось. Из окна открывался вид на дорогу и часть пейзажа. Видно было изумительно далеко. Снизу послышался Танин голос: — Дениска, ты где? С неудовольствием Денис отозвался. Во-первых, он не любил, когда его звали Дениской, во-вторых ему совершенно не хотелось отрываться от дела. Тем не менее Таня уже поднималась. — Ух ты, — сказала она, — а здесь здорово! Только пол вымыть надо. И пыль вытереть. Денис считал, что это совершенно лишнее. Чердак должен пахнуть пылью и заброшенностью. — А зачем? - спросил он. — А чтобы на полу можно было сидеть. И на стульях, — добавила Таня проведя пальцем по табуретке, — Сейчас я воды принесу. Денис, конечно, не подумал насчет сидеть. В словах сестры был некоторый резон.

Таня действительно умудрилась притащить полведра воды и пару тряпок. Денис взялся чинить выключатель, так как свет не работал, а Таня возилась с тряпками. Денис с удовольствием поглядывал на ее стройные ноги, расставленные над лужей воды, на задранную попку, когда она наклонялась с тряпкой в руках. — А вы давно в разбойников играете? - спросил он безразличным тоном. — Да уж года два. — С мальчишками? — Не-ет, — Таня хмыкнула, — откуда их здесь взять? — Ну... — вообще-то Денис был доволен, — А местные? — Да? — Таня обернулась и скроила презрительную гримаску, — А ты их видел? Пауза. Таня терла пол, а Денис пытался открутить заржавевший винт. — А ты сам-то в разбойников играл? — Я? — Денис не знал, что она имеет в виду, — Ну не в таких. И не с девчонками. — А Когда-нибудь ты с девочками ТАК делал? Денис старательно рассматривал выключатель. — Да как... Ответил он, — не так, но... — А как? Денис замялся. Ну о-очень неудобно было бы рассказывать о его “удачах“ в транспортной толпе. — Ну там, знаешь, игра есть, мертвеца оживлять. Да, действительно есть такая игра, когда один лежит как труп, а второй пытается привести его в чувство. Можно смешить, пугать, щекотать травинкой... Вот только последний раз Денис в эту игру играл, наверное, классе в третьем. — А ты? — спросил он, перехватывая инициативу. — Что я? — Таня выпрямилась, охватывая взглядом плод своих трудов. — Ну, тебя Когда-нибудь мальчишки того... — Денису не хотелось произносить слово “лапать“. — А, — Таня поняла, — было однажды. — Давно? — Год назад, в пионерлагере. Таня бросила тряпку на пол, и присела в уже протертое кресло. — У нас тогда был концерт, и я была суфлером.

То есть, надо было сидеть и подсказывать, если кто-то что-то забудет. И еще фонариком подсвечивать в конце. Ну вот, а суфлеры сидят в будках, а у нас будки не было, была только заколоченная дыра в сцене. Так вот они ее открыли, засунули туда ящик, длинный, а сверху другой приспособили. И для того, чтобы мне туда залезть, меня туда опускали ногами, а сверху оставались только плечи и руки. Ну, и голова, конечно. А потом еще сверху ставили такую крышку, чтобы из зала не было видно. То есть, не из зала, а... Ну, в общем, понятно. И там так тесно было, что можно было только страницы переворачивать, а ничего больше, ни повернуться, ни тем более вылезти нельзя. И вот представляешь, концерт, народу полно, гости там всякие, родители, цветы там... Все волнуются... Ну, запихали меня в эту трубу, идет спектакль, я стою, листаю бумажки... И вдруг чувствую, вроде доски на уровне моих коленей под сценой отдирают.

Потом вдруг хвать меня за трусы... — А ты что? — А что я... Пошевелиться-то не могу... Они видят, что я не кричу, на помощь не зову... — А почему? — Да ты чего?