Лето

Она была «той, кого принесли с Горы» – покрытого трещинами и расщелинами утеса, что мрачно возвышался над меньшими собратьями в массиве Орлиного хребта, подавляя равнину своим вечным присутствием на горизонте. До Горы было добрых пятнадцать миль, но она так внезапно вырастала среди пологих холмов, что, казалось, ее тень почти достигает поселка. Словно огромный магнит притягивала она облака. Даже в самый ясный летний день, если над Норт-Дормером тянулся легкий парок от земли, его несло к Горе, словно корабль в водоворот, и там, застряв в скалах, он дробился и умножался, чтобы вернуться в долину темной грохочущей тучей.

У Черити не было ясного представления о Горе, но, конечно, она знала, что это плохое место, быть оттуда родом – позор. Что бы ни уготовил ей Норт-Дормер, Черити должна – как однажды напомнила ей мисс Хэтчерд – смиренно и благодарно держать язык за зубами. Девушка в раздумьях взглянула на Гору и попыталась ощутить благодарность и смирение, но незнакомец, который пришел к мисс Хэтчерд, вновь вызвал перед внутренним взором роскошь и блеск улиц Неттлтона, и ей стало стыдно за свою старую соломенную шляпку и тошно от норт-дормерской скуки. Черити с завистью вспомнила про Аннабель Балч из Спрингфилда, которая сейчас где-то далеко взирает голубыми глазами на красоты еще чудеснее неттлтонских…

– Как я все это ненавижу! – в сердцах повторила она.

На середине улицы она остановилась у покосившихся ворот, толкнула створку и пошла по мощеной дорожке к странному маленькому подобию античного храма из кирпича с белеными деревянными колоннами. Тусклые золотые буквы на фронтоне гласили: «Мемориальная библиотека Гонория Хэтчерда,1832».

Гонорий Хэтчерд был внучатым дядей мисс Хэтчерд, хотя та, разумеется, выразилась бы иначе, подчеркнув – как свою единственную претензию на исключительность, – что она внучатая племянница Гонория Хэтчерда. В начале девятнадцатого века он снискал скромную писательскую известность, и редкие посетители библиотеки могли прочесть на мраморной мемориальной доске про его незаурядный талант, цикл рассказов «Затворник Орлиного хребта», близкое знакомство с Фитц-Грином Халлеком[1] и Вашингтоном Ирвингом и смерть во цвете лет от лихорадки, подхваченной в Италии.

Гонорий Хэтчерд также служил единственной связующей нитью между Норт-Дормером и литературой, и мемориальная библиотека, в которой Черити работала каждый вторник и четверг после полудня, увековечила этот факт самым должным образом. Потемневшая гравюра с портретом автора висела над ее рабочим столом, и каждый вторник и четверг девушка задавалась вопросом, кто имеет больше прав чувствовать себя мертвецом: Гонорий в своей могиле или она в его сыром мемориале.

Бесшумно войдя в свой склеп, Черити повесила шляпу на гипсовый бюст Минервы, открыла ставни, выглянула наружу, проверяя, не появились ли яйца в гнезде ласточки над окном, и наконец заставила себя сесть за стол. Потом достала ленту недовязанных хлопковых кружев и стальной крючок для плетения. Она не была умелой рукодельницей: на то, чтобы сплести полярда узкой ленты, которая хранилась обернутой вокруг потрепанного томика «Фонарщика»[2], понадобилось несколько недель. Правда, с тех пор, как Элли Хоуз, самая бедная девушка в поселке, пришла на службу с ажурным великолепием на плечах, Черити стала работать крючком чуть проворнее.

Внезапно дверь открылась. Не успев еще поднять глаза, Черити уже знала, что в библиотеку пришел он – тот самый юноша, которого она видела с крыльца.

Ничем не показывая, что сознает ее присутствие, он прошелся по комнате со сводчатым потолком, похожей на склеп, заложив руки за спину и близоруко сощурившись. Посетитель рассматривал ряды порыжелых корешков, пока не заметил наконец стол Черити.

– У вас есть картотека? – спросил он приятным резковатым голосом; и странность этого вопроса заставила Черити отложить крючок.

– Есть – что?

– Ну, то есть… – Юноша замялся, и Черити поняла, что он и впрямь не видел ее до этого момента, записав при первом близоруком взгляде в категорию библиотечной мебели.

И то, что, обнаружив Черити, он сбился с мысли, не ускользнуло от ее внимания. Она опустила глаза и улыбнулась. Юноша улыбнулся в ответ:

– Да, конечно, вряд ли. В самом деле, было бы почти жаль…

Черити в его тоне почудилась легкая снисходительность.

– Почему жаль? – сухо спросила она.

– В таких небольших милых библиотеках, как эта, намного приятней выбирать книгу лично… с помощью библиотекаря.

Последние слова он произнес так уважительно, что Черити смягчилась.

– Не уверена, что смогу вам помочь, – вздохнув, ответила она.

– Почему?

– Как вы видите, книг здесь немного, а я прочла едва ли десяток. До них раньше меня черви добрались, – мрачно уточнила Черити.

– Вот как? Очень жаль, тем более что я вижу несколько хороших…