Лето 1977 [СИ]

— Мне надо с вами поговорить.

«Ого… даже на «вы» перешёл?» — удивился. — Ну， говори. Что случилось?

Он замялся, но потом всё же решился.

— Я хочу… Я хочу быть в вашем ансамбле. Я готов делать всё, что вы скажете. Если вы скажете, то я готов, – сумбурно пробормотал соискатель вакансии.

— А ребята?.. — перебиваю его я.

— Я долго думал, долго думал. Я думал… думал и не спал всю ночь. Потому…, что нужно было подумать. Извини… те я просто нервничаю. Так вот, я подумал и понял. Я понял! Я уверен! Я даже не то, чтобы уверен, а точно понял и именно не просто уверен…, но уверен! — проговорил загадочный монолог Сева. Затем, вероятно попытавшись сообразить, смысл им сказанного, окончательно запутался и замолчал. Молчание длилась, наверное, с минуту. Я уже решил «прервать рекламную паузу» когда Сева всё же собрался с мыслями.

— Я с вами хочу быть, с вами до конца.

— С кем с нами-то? — пытался вникнуть в неправильно построенное предложение я.

— Ну… — замялся он, – в смысле с тобой.

— Так… Ну а ребята? Ребята-то как?

— Я не знаю… — продолжил он и принялся горячо рассказывать о наболевшем, при этом, иногда жестикулировать и взмахивать руками. — Я им говорил, что прежде， чем начинать играть, нужно хотя бы поучиться этому. А это самодеятельность. Это даже не примитивно, это просто… это просто дилетантство какое-то. Они думают, взяв инструмент и выучив семь аккордов можно научится играть и сочинять хорошую музыку… Они даже нормально чужие песни сыграть не могут, где уж тут что-то сочинить свое? Они мечтают о славе «Beatles» или «Песняров»! Только проблема… играть они не умеют и учится не хотят. И даже слушать не хотят об учёбе, считая, что и так сойдёт. Это же просто сочинить свое? Они мечтают о славе «Beatles» или «Песняров»! Только проблема… играть они не умеют и учится не хотят. И даже слушать не хотят об учёбе, считая, что и так сойдёт. Это же просто кошмар какой-то. Понимаешь?! — задал риторический вопрос страдалец.

Он посмотрел на меня и сказал:

— А ты… ты можешь! Ты можешь и ещё как можешь. Это же небо и земля! Сколько я с ними бился, сколько раз я их упрашивал, чтоб он занялись самообразованием. Я уже давно махнул на всё рукой. Это перестало быть чем-то интересным. Репетиции перестали радовать меня. Я стал приезжать в студию, как на каторгу. Те песни, которые ты слышал и которые мы играли на концертах и свадьбах, мы учили почти 4 месяца! Понимаешь? — делился «инсайдом» Савелий.

— Одну песню, состоящую из восьми дворовых аккордов, они учат месяц! Да любой школьник， хоть немного владеющий инструментом， выучит её за полчаса. Два раза в неделю репетиции, а иногда и три раза! Песня, которую придумал Иннокентий, которая, по его словам, «является гениальным произведением», на 99 % сворована, с ВИА «Лейся песня» — «Не знаю, что и думать», — продолжал рассказывать клавишник.

— Если уж он собрался, что-то воровать, то хоть немножко изменил бы… Но дело даже не в этом. Уже месяц, он её до конца сделать не может! Просто, не может!.. Но зато какой текст он туда придумал, какие слова в нём есть: БАМ, стройка, партия, красное знамя, прогресс, целина… Поэтому я решил! Я — с тобой! А ребята как хотят… Захотят присоединиться… — тут он осёкся, вероятно хотев сказать «к нам». — …Если они захотят присоединиться…, только… давай… те Юлю… тоже к вам… к нам… мы с ней… — начал вновь мямлить Сева.

— Ты спешишь куда-нибудь? — спросил я.

— Э-э-э… нет. Нет, я сегодня свободен, — потерялся сбитый с толку товарищ.

— Тогда подожди меня 15 минут, я ополоснусь и поедем посидим в каком-нибудь кафе.

— Хорошо, — с готовностью отозвался Сева.

Я зашёл домой, ополоснулся, одел шорты с рубашкой, сандалии, взял рубль, который мне оставила мама, «это на опохмелку， что ли， она мне оставила?» — пронеслось в голове и вышел.

* * *

Мы доехали до кафешки, но она открывалась в десять часов. На часах же сейчас, было лишь девять.

— Ладно, давай т�ами Сева.

— Хорошо. Теперь такой вопрос. Ты знаешь кого-нибудь, кто хорошо играет на клавишах, ну или как там он называется, на электрооргане или на фортепьяно, – задал я интересующий меня вопрос. Сева напрягся.

— Расслабься. К твоей игре претензий нет, ты молодец. Дело в том, что нам нужен ещё минимум один клавишник, хотя бы для записи. Вряд ли мы найдём магнитофон с несколькими дорожками. Поэтому, чтобы «моя» музыка нормально звучала, нужно как минимум два синтезатора. Придётся писать сразу всем вместе.

— Юля умеет на пианино. Она неплохо играет. Может быть справится? Хотя ей же петь надо будет.

— Ну， где поет， мы ей попроще партию дадим. А, впрочем,… нет. Некрасиво смотрится на сцене поющий пианист. Нет драйва. Нет вербального общения с залом. Нет энергетики. Нет «экшена»!

— «Экшена», – эхом произнёс Сева, и уставился вперед.

— Нет «мяса» короче!

— Ты шпион? — как-то буднично и с ноткой утверждения в голосе, спросил Сева.