Лето без милосердия

— Бедный мой. Утонуть в бумажках — это ужасно. Особенно для мужчины вроде тебя. Почему у вас до сих пор не придумали должность секретарши? Хотя нет, это хорошо, что не придумали, я бы ревновала.

— У нас есть секретари.

— Это немного не то. Ну, неважно. Говоришь, принёс домой самое срочное? Покажи.

Просмотрела пачку бумаг и, не удержавшись, почесала в затылке.

— Я же не логистик. И о том, где у вас какие склады, верфи и тем более армейские части, и по каким дорогам к ним удобно довезти грузы, вообще ничего не знаю. Поэтому «что, куда и как скоро», то есть вот это все, — передала Варрену несколько писем и списков, — не ко мне. Но посмотреть все твои бумаги, рассортировать, свести вместе предложения и заявки — много ума не надо, только время и аккуратность. Посчитать, что нужно, дебет с кредитом свести, векселя по датам разложить — тоже без проблем. короче говоря, прямо сейчас я тебе могу помочь вот с этим, — на самом деле оставшаяся в её руках пачка счётов особо сложной работы не требовала, пересчитать в столбик десяток-полтора цифр на каждой бумажульке, а потом подбить общий баланс — задачка для второклассника. Но не говорить же этого бедному, замотанному непривычными бумагами начальнику Тайной Канцелярии! Женя улыбнулась пришедшему в голову сравнению и подарила жениху ещё один лёгкий, утешающий поцелуй. — Я готова приступить к работе завтра с утра, и спасибо, что вспомнил обо мне. Сплетни под чаек собирать, конечно, бывает забавным, но всё-таки…

Варрен поймал её за плечи, не дав отстраниться, и рассмеялся:

— Я помню, ты говорила, что в твоём мире такое не уважают. Но, согласись, просто сплетни и сплетни, меняющие судьбу государства — немного разный уровень.

— Хорошо, согласна. Давай я посчитаю это все, и пойдём ужинать, — как ни приятно было бы побыть с женихом наедине, но Варрен выглядел не просто усталым, а измотанным. Раз уж вырвался домой, пусть хоть поест нормально и выспаться хотя бы попробует. — Лист бумаги и карандаш одолжишь?

Варрен выдернул из писчего набора остро заточенный карандаш и лист плотной бумаги, слишком хорошей, по мнению Жени, для черновиков, но дешёвки в доме фор Циррентов не держали. Ну что ж, рассортировать счета к заявкам, и — за сложение и умножение.

Меньше чем через полчаса все было готово. Варрен что-то черкал на своих списках, когда Женя положила перед ним начисто переписанный лист с общими итогами. Несколько секунд он, похоже, не мог понять, что перед ним, и лишь затем, подняв голову, посмотрел на Женю совершенно ошалевшим взглядом:

— Идеально. Дорогая, ты меня спасаешь!

— Исключительно ради себя, — пошутила Женя. — как любая уважающая себя женщина, которая имеет виды на любимого мужчину. Забудь ненадолго о работе, это полезно, и пойдём в столовую, тётушка наверняка ждёт.

О чем можно говорить за ужином, если хочешь, чтобы дорогой тебе мужчина переключил мозги и отдохнул, а все возможные темы так или иначе связаны с грызущими его проблемами? Никогда раньше Женя не задумывалась о таком, а зря. Тётушка Гелли расспрашивала о положении дел на юге, о том, где сейчас может быть адмирал Гронтеш — интерес понятный, она тоже беспокоилась за любимого. Варрен рассуждал о соотношении сил, почему-то трижды повторил, как рад, что познакомил «нашу Джегейль» с принцем Ларком, что из этого знакомства вышел толк и польза для короны. Уже под конец ужина, так и не придумав подходящую тему, Женя спросила:

— А Цинни и дядюшка Винс приедут на свадьбу?

Варрен замер на полуслове, покачал головой:

— Жаль тебя огорчать, дорогая, но отозвать посла из Тириссы, пока идёт война, пусть даже ненадолго — недопустимо. Цинни, разумеется, приедет, но Винсенн…

«Ну вот, — подавила вздох Женя, — и здесь война всплыла, никуда от неё не деться».

— Жаль. Ну ладно, что делать. Хорошо, что хоть я к ним съездила, познакомились.

— Я тоже рад, — Варрен встал, обошёл стол и поцеловал Жене руку. — Спокойной ночи, мои милые дамы. Я ещё немного поработаю. Джегейль, завтра — сразу после завтрака.

— Конечно, дорогой, — радостно улыбнулась Женя. Ответить именно так, по-семейному, оказалось немного весело и очень, очень приятно. И Варрену, кажется, понравилось.

Этой ночью она долго не могла заснуть, а когда заснула, привиделся давно уже позабытый начальник, рассуждающий о том, что любой расчёт себестоимости должен включать в себя расходы на подкуп, шантаж и шпионскую деятельность. Женя кивала и вносила в таблицу все новые и новые колонки, а любимое начальство, в какой-то момент оказавшееся вдруг дядюшкой Винсом, никак не унималось:

— Представительские расходы. Похоронные. То есть как — какие похоронные, понадобится тебе похоронить конкурента, и на какие деньги тебе его замочат? Не за «спасибо» же. Жалованье агентам влияния внесла? А информаторам? И капитанов не забудь!

— И таможенников? — убито спросила Женя.

— Ох, как я мог забыть! Умница, племянница, моя школа.

Рассвет Женя встретила с облегчением. Давно ей не снилось такой дурацкой ерунды, даже не по себе стало. Эх, сейчас бы кофе, большую кружку!