Лето без милосердия

— Фенно-Дераль? Серьёзно?! Никогда бы не подумала. Хотя ей подходит, почему бы и нет. Он такой суровый и весь в работе, его боится половина столицы, — Женя мечтательно прищурилась, подумав вдруг, что все это можно сказать и о Варрене. — Надо же, оказывается, у нас с твоей тётушкой схожие вкусы.

— Ой! Она едет! — за оградой мягко проплыла карета с гербом фор Гронтешей на дверце, Сильвия вскочила и принялась отряхивать и расправлять платье. Женя встала:

— Не бойся, нас оттуда не видно, розы прикрывают. Но ты права, лучше пойти встретить.

— Может, письмо? От Рени или отца, — Сильвия вздохнула. — Тётушка ведь обещала забрать меня вечером, ещё рано.

Женя стряхнула с её юбки прилипшие травинки.

— Что гадать, сейчас узнаем. Пойдём.

Лили-Унна фор Гронтеш и впрямь не стала бы забирать племянницу раньше обещанного. Она всей душой одобряла, что Сильвия проводит время с будущей мачехой и «сестрицей Джегейль», считая, что те хорошо влияют на взбалмошную «несносную девчонку». К тому же Эбигейль фор Циррент куда легче ввела бы в общество свою будущую падчерицу, чем Лили-Унна, почти всю жизнь безвылазно просидевшая в родовом замке. Хотя в общество Сильви не рвалась, заявив с достойной отца-адмирала твёрдостью:

— Мой первый бал будет тот, на котором я смогу танцевать с принцем Ларком!

Обе тётушки тогда рассмеялись, а Женя, обняв упрямо вскинувшую подбородок девочку, сказала:

— И очень даже правильно! Что за спешка? Пусть дождётся приличных кавалеров.

Пока же Сильвия ждала не кавалеров, а писем от отца и брата, и Женя старалась не касаться лишний раз этой темы.

— Тётя, письмо? — выпалила девочка, едва войдя в гостиную.

— От Реннара, — Лили-Унна протянула свёрнутый плотный лист. — Читай, дорогая, это твоё.

— Здравствуй, сестрёнка! — Сильви, простая душа, и не подумала скрывать написанное, начала читать вслух, да ещё и с выражением, как в школе на уроке. — Со мной все благополучно и даже, я бы сказал, скучно. В то время как на юге жарко и столько возможностей отличиться, у нас здесь изо дня в день одно и то же, и я, пожалуй, скоро покроюсь плесенью. Надеюсь, ты не скучаешь в столице, как я здесь, а то с тётушки станется закрыть тебя в доме, чтобы не набралась дурного от столичных вертихвосток, — Сильвия подняла голову от письма, с улыбкой взглянула на обеих тётушек и сказала: — Рени бывает такой смешной, правда? — И продолжила: — Хочу думать, что я ещё успею совершить в этой войне что-нибудь более героическое, чем мои нынешние заботы, пусть они сто раз нужны и даже необходимы. Право же, мне стыдно будет гордиться работой в тылу, в то время как все мои друзья сражаются. Очень по тебе скучаю, напиши, чем ты занимаешься, как проводишь время, не присмотрела ли ещё жениха. С любовью, твой братец Рени.

«Вот уж точно, юноша бледный со взором горящим», — подумала Женя, но вслух говорить не стала: Сильви всей душой любила своего «братца Рени», а сейчас ещё и скучала, насмешки будут совсем не ко времени.

— Интересно, что у него за скучные заботы, — Лили-Унна поджала губы. — Мог бы и подробней написать.

Женя мягко обняла Сильвию, которая, кажется, тоже хотела бы письмо подлиннее:

— Если не написал подробно, значит, не только «нужные и необходимые», но и секретные. Может даже, поважней тех самых подвигов, которые он так рвётся совершать. Вряд ли твоего брата послали бы заниматься ерундой, верно, Сильви?

ГЛАВА 2, в которой Реннар фор Гронтеш наконец-то отправляется на войну

Реннар фор Гронтеш знал, что делает нужное, даже необходимое для короны дело. Понимал, что именно его труды и заботы могут принести победу в войне. И все же тосковал. Не хватало опасности и азарта боя, напряжённых часов до сражения, когда выверялось до тонкости, все ли готово и учтено, и разнузданных, пьяных ночей после победы. Друзей не хватало! На его воздушной верфи тоже собрались неплохие люди, и со многими он приятельствовал, но месяц-другой знакомства, даже испытанного общим делом, все равно не сравнить с дружбой, скреплённой боями.