Лето. Деревня. Любовь (СИ)

— Ну, чего тебе? — неприветливо буркнула та вместо приветствия.

— Люся, просто скажи: что с ней не так?

— С Зиной? — оживилась Люся.

— С какой нафиг Зиной! С Машей!

— Ооо, она уже не Машка и не Марьванна, а Маша! Какой прогресс! — тут же начала издеваться сестра. — Что, дала тебе от ворот поворот? Люблю Малинкину, не подвела она меня! Все с ней так, Макаров, отличная она тетка, и мать отличная, и педагог классный, и человек она просто замечательный. А ты иссволочился там в своей ментовке, по-человечески разговаривать разучился! Небось, сразу приставать к ней полез? Подумай лучше, что с тобой не так, герой-любовник! С ней нельзя так!

— Люсь, да я не хотел ее обидеть! — почему-то начал оправдываться он. — Только за ручку взял!

— Неважно, Макаров, что ты там хотел! Нельзя с ней грубо, она девочка нежная. Небось, так взял, что синяки остались! А еще лучше, отвали от нее. Слишком хороша она для тебя! Я тебе все сказала! — и бросила трубку.

Юрий выругался сквозь зубы. «Слишком хороша для тебя» — это что еще такое? Люся точь-в-точь повторила слова мегеры Зинки, которые та шептала ему на ухо, устраивая свою подставу. Они что, сговорились, что ли?!

— Твою ж мать, сходил на свидание! — бесился Юрий, загоняя машину во двор.

Зашел в дом, и тут же увидел злые и обвиняющие глаза Зинки. Она сидела за столом и явно ждала его.

— А ведь я тебя предупреждала, товарищ майор!

Боясь, что он сейчас сорвется и просто придушит наглую девчонку, Макаров сразу прошел в свою комнату. Не забыв в последний момент аккуратно придержать дверь, чтобы не разбудить мальчишек.

* Стихи Арчета

Глава 17. Очарованная царевна

И опять их отношения откатились на нулевую отметку. Только вдобавок Маша начала избегать Юрия. Чуть только он появлялся дома, Маша сразу сбегала в свою комнату. Если он днем заставал ее в саду, она отворачивалась и делала вид, что увлечена общением с Ванькой. Малыш, кстати, за прошедший месяц очень сильно окреп, подрос, налился здоровьем. При виде Макарова он всегда начинал радостно болтать на своем тарабарском языке и бежать к нему. Тогда Маша подхватывала его на руки и уносила куда-нибудь в сторону или просто отвлекала.

Юрий прекрасно все это видел и очень сильно переживал. Ему уже казалось, что он все придумал, что Маша вовсе и не симпатизировала ему никогда. А потом он вспоминал день, который они провели вместе на реке, вспоминал то, как она смотрела на него — смущенно и взволнованно, вспоминал, как осторожно брала его за руку, и опять бесился. Ну не мог он спутать женскую симпатию с чем-то еще. Он ей совершенно точно нравится. И Зина случайно ему проболталась. Так почему же теперь Маша прячет от него свой взгляд и шарахается от него, как от чумы? Что он такого ужасного сделал? Взял ее за руку и поцеловал ее пальчики? Что, в Москве это действие нынче считается неслыханным оскорблением? Если ей не понравилось его смелость, то можно было просто сказать об этом, и Юрий все бы понял. Его сбивала с толку именно ее бурная реакция на прикосновение. Не хотелось думать про насилие в предыдущих отношениях Маши, но это была единственная теория, объясняющая все ее заморочки. Очень грустная теория. А ведь предыдущие отношения Маши, по ее словам, закончились больше десяти лет назад. Юрий знал, что последствия такого рада психологических травм могут лечиться не один год. А у него не было этого времени. Июль закончился, начался август. И шанса приблизиться к ней Маша ему больше не давала.

Единственным членом семьи Малинкиных-Кирьяновых, который продолжал радоваться присутствию Юрия, помимо Ванечки, был Лука. Вся эта история с неудачным свиданием словно бы прошла мимо него. Он по-прежнему частенько забегал к Юрию на стройку, чтобы просто поболтать с ним ни о чем, а в выходные звал его на рыбалку. И вечером за кухонным столом охотно делился с ним своими важными пацанскими новостями. Лука был очень дружелюбным и компанейским мальчишкой. Кроме того, в нем уже чувствовалось подростковое желание найти себе значимого мужчину, чтобы брать с него пример, тянуться к нему. Лука взрослел, и ему очень нужен был отец. Или хотя бы старший друг, который мог заменить отца.

Юрий смотрел на Лучика и вспоминал себя в свои девять-десять лет. Вроде бы совсем недавно он сам прибегал с удочкой на эту речку. Почему так быстро пролетели годы? Почему так несправедливо быстротечна человеческая жизнь?

— Дядь Юр, ребята говорят, в лесу черники и брусники навалом, и еще грибы пошли, — сказал ему Лука в один прекрасный день, когда они сидели с удочками на берегу реки. — Ты знаешь, я совсем не умею собирать грибы. И никогда не видел, как растет черника и брусника.

— Можно как-нибудь сходить, — подумав, ответил Юрий. — Только надо встать пораньше и отъехать подальше, в ближайшем лесу ягод точно уже нет, все обобрали.

— И маму позовем, она с удовольствием с Ванькой с нами в лесу погуляет, — обрадовался Лучик. — Хотя в грибах она, по-моему, тоже ничего не понимает.

— Вряд ли твоя мама с нами поедет, — погрустнел Макаров. — В последнее время она меня недолюбливает.