Лето длиною в жизнь (СИ)

— Была причина. Я все расскажу. — он перевел дыхание, а Николь внутренне вся сжалась. — До того как я пришел работать в твой университет, я писал научную работу о древних народах, что населяли Перу, об их цивилизации, укладе жизни, развитии. В этой стране постоянно работает исследовательская историко-археологическая группа и я очень хотел к ней присоединиться, чтобы закончить свой труд. Я встречался с руководителем этого исследовательского проекта, хотел вступить в членство. Однако мне отказали, сославшись на строгие требования и устав, в котором сказано, что вступить в членство может только действующий преподаватель, профессор или научный сотрудник, потому что исследование должно быть публичным и не в угоду отдельно взятой личности для собственного использования и продвижения. Условия, конечно, строгие и для личного эго просто утопические. Но это был единственный шанс попасть в эту группу и быть допущенным к истокам. Я обращался в несколько университетов, но мне было отказано, во-первых, это был почти конец последнего триместра, а во-вторых, им нужен был преподаватель на постоянной основе. Однако, в Хай Ноллидж меня взяли сразу же, потому что ваш прежний преподаватель внезапно уволился по семейным обстоятельствам. За несколько дней до презентации мне позвонили из членства и пригласили на собеседование. Финальное решение о моей персоне должно было быть принято через неделю как минимум, но они позвонили мне прямо в конце официальной части мероприятия и подтвердили мое вступление в исследовательскую группу, но пока на испытательный срок. Сказали, что новая смена ученых вылетает в понедельник, и я должен к ним присоединиться. Я не мог отказаться, в противном случае меня бы внесли в черный список. Это было с одной стороны. А с другой стороны была ты, Николь, и мои чувства и отношение к тебе. После их звонка меня просто разорвало пополам, и я ничего не мог поделать с собственными эмоциями. Я не пошел на банкет, потому что видеть тебя там, быть с тобой рядом, было выше моих сил. Я предпочел напиться, чтобы ни о чем не думать, чтобы утопить свои желания в алкогольном забытье. Но ты пришла ко мне. И мой мир рухнул в очередной раз, когда ты ответила на мой поцелуй, и я решил тогда, что могу позволить себе хоть немного того, о чем мечтал. Та ночь — лучшее, что когда-либо случалось со мной, я ни к кому не испытывал столько нежности как к тебе, она затопила меня всего. — он уткнулся лбом в макушку Николь и сделал глубокий вздох. — Я должен был сделать так, чтобы ты меня возненавидела, чтобы не ждала, чтобы продолжала жить своей жизнью! А мне нужна была трезвая голова и полная погруженность в проект. Так было легче для меня оторваться от тебя. Я не мог позволить себе в экспедиции думать о тебе, знать, что ты будешь ждать от меня звонка, что будешь скучать, переживать. Я не мог отобрать у тебя твою жизнь! Ты слишком молодая, чтобы на тебя свалить все эти переживания, ты должна дышать свободно, наслаждаться каждым днем. Я так думал и верил в это.

— Ты оказался прав, я действительно возненавидела тебя. Я чувствовала себя использованной и брошенной без каких-либо объяснений. — в словах Николь было столько горечи, что Александр крепко обнял ее, вжал в свое тело.

— Прости меня, я действительно думал, что делаю лучше для тебя, для себя.

— Ты ошибся. — тихо ответила Николь.

— Знаю. — Александр обхватил ее лицо руками. — Сможешь ли ты простить меня? Я проиграл по всем статья в отношении тебя. Без тебя я рассыпаюсь на части. Однако, понимаю, что не могу заставлять тебя или просить о чем-то кроме прощения.

— Я не могу не простить тебя, Александр, — улыбка тронула губы Николь.

— Я с ума схожу, когда ты зовешь меня по имени. — прорычал он.

— Как легко свести тебя с ума, — покачала головой девушка.

— Только у тебя есть это право, маленькая моя! — произнес он дрогнувшим голосом, наклоняясь ближе и целуя Николь в губы. Робкое, почти невесомое прикосновение, но сердце в груди зашлось так, что у Николь выступили слезы на глазах. Александр стиснул ее в своих объятиях, запустил одну руку ей в волосы, скручивая в узел и фиксируя. Его поцелуй стал более настойчивым, обжигающим, страстным. Он то углублял его, то вдруг отступал, едва касаясь своими губами ее губ, чем еще больше распылял их обоих. Оторвавшись от ее губ, он целовал ее лицо, слизывал слезы, текущие по щекам, целовал глаза, потом вновь возвращался к губам, терзая их ненасытным поцелуем.

— Александр, — выдохнула со стоном Николь.

— Да, маленькая, да, зови меня по имени, выдыхай его мне в губы, чтобы я окончательно потерялся в тебе. — шептал он, осыпая ее поцелуями. — Я так по тебе скучал.

— Мне кажется все это сном, — Николь сжала его руку, — что я проснусь, а тебя не будет! Что ты снова исчезнешь, не сказав ни слова.

— Больше никаких недомолвок. — ответил Александр, мгновенно став серьезным, а у Николь опять холодок пробежал по спине. — Обещай, что ты постараешься принять то, что я скажу.

— Ты ставишь мне условие? — спросила Николь, почувствовав возникшее напряжение внутри.