Лето Эпох

Первые расчеты показали, что невозможного ничего нет. Да работы много, интересной, не быстрой и тяжелой. Но трое гениальных ученых — размышлял Лев Соломонович — тем более таких, как Семёновы, да, еще где? У него в институте… Нет такого шанса упускать старый профессор не хотел, не мог, да и не намерен был. Поэтому готов был в лепёшку разбиться, но сделать для них всё, что от него зависит и не зависит, и даже еще больше. Они же не только горы свернут, и реки вспять отправят, они вселенную перевернут. Да, пока надо держать язык за зубами, ведь отберут разработки бездари околопартийные, отдадут своим протеже, горлопанам столичным, а те всё прос… Так что на ученый совет нужно представить уже готовый результат.

Но нужно, жизненно необходимо финансирование, материалы, инструмент, соответствующая лаборатория. И Звинарский знал, под что, это всё получить. Во-первых, перед уходом Семёнов старший оставил чертежи, схемы и расчеты простейших бытовых приборов будущего, хоть и не новинка уже в наше время, но их пока нет в быту ни у нас, ни у буржуев. Это микроволновая печь и многофункциональная стиральная машина. Схемы простейших принтеров и сканеров, как он их назвал.

А еще жидко-кристаллический монитор, другими словами телевизор. Но вот только, он плохо в этом разбирается, специально не интересовался, так общие сведения.

Эх, засадить бы за это всё Бориса Лещенко, голова светлая, но ленив и рычагов у него для его мотивации нет. К деньгам равнодушен, да, и где их взять. А может, Леночку как-то использовать для мотивации… А, что это идея.

А во вторых, Семёнов обещал привезти, если получится, сотовый телефон. Самый простой, какой найдёт. А здесь уж мы сообразим, кому в нем поковыряться. Да, хотя бы и сам. Эх, хватило бы только времени на все на это, сокрушался про себя профессор. Шестьдесят три, не шутка. Но есть, есть, кому всё оставить. И стыдно не будет на том свете.

Семёнов старший молодецки выскочил из вагона, высокий, подтянутый, слегка подзагоревший, довольный и с благородной сединой на висках. Которой, кстати сказать, стало гораздо, гораздо меньше.

Чемодан из вагона ему подала, улыбающаяся, довольно молодая проводница. Семёнов галантно склонившись, обеими руками обнял её руку, горячо благодаря, за прекрасную поездку. Та, смутившись, с мокрыми глазами, спустилась на перрон и пожелала ему всех, всех, радостей в жизни. Алексей откланялся, облобызал её ручки, потом щечки и наконец, легко подхватив чемодан, и размахивая им, как школьник портфелем, отправился по перрону в сторону ожидающих его коллег и друзей. Свету в толпе он не видел, да и предположить не мог, что она могла быть здесь.

Крепко, по дружески, обнял ребят и, только тут заметил Светлану. Лицо его сразу изменилось. Пропала улыбка, опустились уголки губ.

Светлана Владимировна подошла, снисходительно улыбаясь — а ты, Семёнов, время зря не теряешь… Ну, что ж, обними и меня, раз уж я здесь.

У ученого что-то неуловимое промелькнуло в глазах, какой-то азарт, что ли.

На губах вновь появилась задорная улыбка — а надо, Светлана Владимировна? Я, как и обещал, завтра же, нет сегодня, отправлю вас в исходную точку, уж простите, как вы и хотели. И мне для этого больше не нужна установка. А сам, как вы выразились, на все четыре стороны.

Он склонился к её ушку и прошептал — я проводник…

И уже громко, выпрямившись, почти прокричал — эх, Светка, как я теперь люблю жизнь…

Светлана Владимировна поджала красивые губы, но промолчала.

— А теперь друзья мои поехали, мне много чего надо рассказать вам. Меня прямо так и распирает от новостей.

В не тесной кухне дачи Звинарского собрались все, кроме самого хозяина, по причине его отсутствия в городе. Даже Семёнова младшего позвали. Теперь с новыми открывшимися возможностями проводника, в его присутствии без всяких сложностей могли находиться и двойники. Его защитное поле охватывало всех. Принесли из других комнат недостающие стулья, и расселись вокруг стола. Света-первая напекла к приезду Семёнова старшего мягких, вкусных ватрушек. По чашкам, исходя паром и ароматом, разлит сваренный самый настоящий молотый кофе. Семёнов старший привёз.

Он же и встал, с кружкой в руке, привлекая внимание. Все взоры одновременно обратились на него.

— Друзья — Алексей Алексеевич отсалютовал кружкой — если позволите, я немножко похожу здесь, мне так легче говорить. Надеюсь, не вскружу вам головы. Эх, а хотелось бы, хотелось бы… да. Это естественно, касается только нашей лучшей и прекрасной половины.

Семёнов задорно рассмеялся.

— Ладно, не буду тянуть.

… - Как вы помните, установка находится в подвале. Вот…

Он увидел, как сразу двое Семёновых ударили себя по лбу ладонями.

— Вот и я не подумал. В девяносто шестом это тоже подвал, благо почти пустой.