Лето Господне русской природы

Ты вставай, во мраке спящий брат,

Разорви ночных обманов сети –

В городах к Заутрени звонят,

В Божью Церковь идут Божьи дети.

Ты вставай, во мраке спящий брат,

Пусть зажжётся дух твой пробуждённый –

Так, как звёзды на небе горят,

Как горит лампада пред иконой.

(А.С.Хомяков «Ночь»).

Да и, читая стихотворение А.А.Фета «На рассвете », нетрудно представить, что сейчас зазвонят колокола, призывая народ на Литургию. Тогда «с поля широкого тень», которая «жмётся за ближнюю сень», может вдруг предстать в образе бесов, которые, по словам Писания, «веруют и трепещут». Они пытались уловить души людей, прельщали погружённых в греховную тьму, а теперь убегают, побеждённые Светом Истины, перед Которой бессильны!

«Слава Тебе, показавшему нам Свет» – слова, обращённые к Создателю, которые произносятся священником во время службы; этими словами заканчивает главу «Свет Истины» и П.А.Флоренский в своём знаменитом труде «Столп и утверждение Истины».

(К этому удивительному произведению мы ещё возвратимся)

Образ света главный, центральный, всё определяющий и в произведении

«На рассвете», созданном задолго до рождения великого мыслителя П.А.Флоренского, а уж тем более, до написания его замечательного труда.

Данная статья специально начата с примеров произведений, созданных не на основе сюжетов Библии, поучений Отцов Церкви, молитв, которых в нашей литературе достаточно много: всё это, конечно, бесспорно, – духовная основа высокого, вечного искусства. Но показать хотелось, прежде всего, духовное начало именно русской природы, воспетой писателями, художниками, композиторами – то, что не всегда является очевидным и само собою разумеющимся.

«Есть две вещи, достойные удивления – звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас» – писал Э.Кант.

Философ Н.М.Тарабукин, рассуждая о философии пейзажа, упоминает рассуждения Э.Канта о том, что нравственное начало не лежит в материальной природе вещей, а значит, находится выше. Это – мысль о Творце. «София – предвечный замысел о мире и его судьбах» – делает вывод благочестивый философ, да и просто благочестивый человек. И навевает эти благочестивые мысли прекрасный осенний пейзаж, о котором речь пойдёт далее. И очень важно, что эту мысль рождает красота русского пейзажа.

Наверное, нет нужды говорить о том, что слова Э.Канта не отвлеченное, холодное философское умозаключение. Это – ощущение верующей души, да и вообще, наверное, любого человека, хоть сколько-нибудь задумавшегося о смысле жизни, неравнодушного к красоте. И, конечно, огромную роль для такого восприятия играет образ звёздного неба.

Кажется, что чувство восторга, от которого захватывает дух, пронизывает всего человека, становится почти физическим ощущением при взгляде на небо, полное горящих, сияющих, мерцающих звёзд.

В упоминаемой уже повести И.С.Шмелёва «Пути небесные» учёный – материалист В.А.Вайденгамер, поздней ночью взглянул на полное звёзд весеннее небо – и впервые в жизни задумался о том, Кто создал всю эту пугающую своим величием красоту. И даже сознание потерял, испытав страх перед неизведанным, непостижимым, вдруг живо ощутив ничтожество человека перед Величием Творца.

А в финале повести, благодаря своей жене Дариньке, он был уже осмысленно верующим человеком и созерцал Красоту и Величие Творца не со страхом, а с восторгом.

«Чувство восторга – чувство особенное: оно возносится в идеальный мир, придаёт возвышенность всем без исключения мыслям и чувствам, обостряет ассоциативность…». Эти слова философа Э.С.Менделевича, скончавшегося уже на рубеже 20-го и 21-го веков, кажутся естественным, органическим продолжением не только творчества поэта Серебряного века М.А.Волошина, которому посвящены. Это – суть всего классического русского искусства, и, конечно, – литературы. Относятся они и к упоминаемым уже героям повести И.С.Шмелёва «Пути небесные», и к лирическому герою любого из приведённых выше стихов. Перевод слова «восторг» с греческого языка означает «духовное восхождение».

И, наверное, один из самых ярких примеров такого «духовного восхождения» -

стихотворение А.А.Фета «На стоге сена ночью южной»

На стоге сена ночью южной

Лицом ко тверди я лежал,

И хор светил, живой и дружный,

Кругом раскинувшись, дрожал.

Лирический герой, чей взор обращён к полной звёзд небесной тверди, совершает духовный подъём и становится причастным Вечному мирозданию. Перед ним единый, слаженный хор, ангельский хор, поющий Славу Создателю. На небе, как и на иконе, всё живое – потому и приводит образ звёздного неба к мысли о Творце и лирического героя, и мыслящего человека вообще.

Земля, как смутный сон, немая.

Безвестно уносилась прочь,

И я, как первый житель рая,

Один в лицо увидел ночь.