Лето, когда ты была невестой

Он увидел двух всадников, когда те уже возвращались с покорно висевшей поперёк седла одного из них Сольгерд. Брегир отпустил поводья, давая коню отдохнуть, и медленно вытащил меч из ножен. Гвардейцы в ответ дружно потянулись к рукоятям своих мечей. Пустив коня в галоп, воин вклинился между всадниками, отбивая мечом удар первого клинка, а от второго защищаясь плащом, намотанным на левую руку. Попеременно отражая сыпавшиеся с двух сторон удары гвардейцев, Брегир выжидал удобного момента, когда кто-нибудь из противников допустит ошибку и даст ему возможность нанести смертельный удар. Но силы были не на его стороне. Клинок гвардейца, что вёз цесаревну, соскользнул с препятствующего ему меча и полоснул по груди Брегира, длинной линией рассёк тонкую ткань рубахи и плоть под ней. Сольгерд закричала и рванулась к Брегиру, едва не упав с лошади, и всадник отвлёкся, пытаясь её удержать, а через мгновение его голова полетела под копыта коня.

Оставшийся гвардеец усилил натиск, обрушив на раненого воина шквал ударов, и Брегиру пришлось сосредоточиться на защите, чтобы удержаться в седле.

Продолжая сдерживать удары противника мечом, Брегир выхватил левой рукой из-за пояса короткий кинжал и пришпорил коня. Тот ринулся вперед, грудь в грудь столкнувшись с конем противника. Мечи с лязгом и искрами скрестились между оказавшимися лицом к лицу мужчинами. Нож Брегира ударил под ребра врага, а мгновением позже по самую рукоять вошёл в сердце. Гвардеец выронил оружие и мешком бухнулся наземь. Брегир спешился и, переводя дух, вытер меч о спину одного из убитых, а потом освободил Сольгерд. Та дёрнулась навстречу, будто хотела обнять его, но длинный порез поперёк его груди остановил девушку.

— Ты ранен … — её голос дрожал, а в глазах плескалась беспомощность и страх, и мужчина понял: впервые она боится не за себя. Она едва сдерживала слёзы, чтобы не начать оплакивать его прямо сейчас. Собственное бессилие, невозможность помочь и осознание того, что она — главная виновница всего произошедшего, обрушивались на цесаревну волнами горького отчаяния.

— Всё нормально, Сольгерд, это царапина, — устало сказал Брегир, — но нам нужно спешить.

Пришлось взять одну из гвардейских лошадей — их коня преследователи бросили где-то дальше, когда поймали Сольгерд, и искать его не было времени.

— Нам придётся сделать крюк, — произнёс Брегир над ухом девушки, погоняя лошадь, — мне нужна помощь. — Его рубаха насквозь пропиталась кровью, но рана была пустяковой. Сейчас его беспокоило не это. Он убил шестерых. И если до темноты они не успеют добраться до постоялого двора, всё может закончится очень плохо.

***

— Кого там Хульдра принесла на ночь глядя? — раздался из-за тяжёлых ворот недовольный женский голос.

— Свои, Вирсавия, — подал голос Брегир.

— Свои так меня не называют.

— Открывай, Виски.

— Брегир? — в воротах сразу открылась маленькая дверь, и наружу выглянула белокурая хозяйка постоялого двора. — Да что это… — она перехватила едва держащегося на ногах мужчину, перекинула его руку себе через плечо, — ты ранен!

— Пустяки, — прохрипел Брегир, — сейчас важно не это.

Без сомнения, он испытывал дикую боль, но причиной боли была не рана. В глазах женщины промелькнуло понимание, сменившееся испугом.

— Брегир, — позвала она, свободной рукой повернув его опущенную голову к себе и заглядывая в затуманенные глаза, превратившиеся в один сплошной зрачок. — Скольких ты сегодня убил?

— Какая разница, — с трудом выдохнул он, — позаботься… о ней, — он попытался кивнуть на бледную, словно простыня, Сольгерд.

— О боги, Брегир! — простонала Виски, — помоги, детка, проведём его через чёрный вход. И нет, за воротами я тебя не оставлю! — отрезала она на попытку воина возразить. — Бреннан! Займись конём и запри ворота! Сегодня больше никого не принимаем, — кинула она по пути пареньку, возившемуся у сарая.

Они втащили Брегира в потайную комнатку за спальней хозяйки и опустили на кровать.

— Так, я сейчас провожу тебя в комнату и пришлю Хельгу с ужином и горячей водой для ванны. Запрись изнутри. Никого, корме неё, не пускай. Я разберусь с нашим другом и поднимусь к тебе, — распорядилась Виски. — Вот, — она сунула в руки цесаревны плащ, — накинь так, чтобы скрыть лицо, пока не останешься одна.

— Вы знаете, кто я? — испуганно спросила Сольгерд.

— Ещё бы, — мрачно усмехнулась Виски, — несчастная цесаревна, похищенная из-под носа нежного суженого каким-то диким троллем. Рейславовы глашатаи воют об этом на каждом углу, как недорезанные баньши. Но здесь вы в безопасности. Иди и не переживай ни о чём, я со всем разберусь, — ободряюще улыбнулась хозяйка.

***