Лето мажора (СИ)

Алиса отвесила что-то вроде поклона и вручила гитару мне:

– Теперь ты.

Собравшись с мыслями, я принял наиболее удобную позицию.

– Заранее прошу прощения за свой вокал, – улыбнулся я. – в общем, эта песня… Ну, она иностранная. Одной малоизвестной группы… Пока что по крайней мере… Короче, слушай!

Пару раз пройдя медиатором по струнам, я закрыл глаза.

“Late at night I could hear the crying

I hear it all, trying to fall asleep

When all the love around you is dying

How do you stay so strong?

How did you hide it all for so long?

How can I take the pain away?

How can I save…

A fallen angel, in the dark

Never thought you’d fall so far

Fallen angel, close your eyes

I won’t let your fall tonight

Fallen angel…

You do it all for my own protection

You make me feel like I’ll be okay

Still I have so many questions

How do you stay so strong?

How did you hide it all for so long?

How can I take the pain away?

How can I save…

A fallen angel, in the dark

Never thought you’d fall so far

Fallen angel, close your eyes

I won’t let your fall tonight

Fallen angel, just let go

You don’t have to be alone

Fallen angel, close your eyes

I won’t let you fall tonight

I was right beside you

When you went back to Hell and back again

I was right beside you

When you went back to Hell and back again

And I, I could save a fallen angel!”

Я и сам не заметил, как голова Алисы оказалась на моем плече. В этот раз я не думал, а просто приобнял ее.

– А говорил, что вокал плохой, – хмыкнула она.

– Ты мне льстишь, - ответил я.

– И о чем песня? – спросила Алиса.

– Она… – я слегка помедлил. – Она про ангела, который опустился во тьму и потерял все человеческое. А герой хочет вытащить этого ангела, но не знает как.

– Слишком слащаво, – ответила Алиса.

– А по-моему жизненно, – шепнул я.

Алиса вдруг резко поднялась:

– Ты на что сейчас намекаешь?

– Ну, ты сама догадайся, – слегка улыбнулся я.

– То есть, ты хочешь сказать, что я потеряла все человеческое? Что я черствая? Ты это имеешь в виду?

– Что… Нет! Конечно нет! – попытался оправдаться я. Хотя отчасти да, я это и имел в виду, но не так же категорично!

– Ты такой же, как и все, – Алиса явно начала звереть. – Видите во мне только это! Думал, что очаруешь меня своими песенками, я тебе отдамся, а ты потом меня и знать не знаешь? А какая разница, у Двачевской ведь все равно чувств нет!

– Ты с ума сошла? Мне и в голову такое даже…

– Иди Лене свои песенки пой, а меня оставь в покое! – на глаза Алисы навернулись слезы.

– Причем здесь Лена вообще? – развел руками я, но Алиса уже побежала в сторону домиков. – Алиса, стой!

Но она даже не обернулась. Твою мать… И что на нее нашло? Почему она увидела в моей песне только негативную часть, а не то, что я сравнил ее с ангелом?

– Блять… БЛЯТЬ! – выругался я.

Пнув со злости гитару я пошел в сторону площади, посреди которой стояла Славя и весело размахивала метлой.

– Ой, Семен, привет, а я думала, что все уже спят, – заметила она.

– Кроме явных неудачников, – буркнул я.

– Все нормально?

– Нет… То есть да… А ты что делаешь?

– Убираюсь вот после дискотеки. А ты почему не пришел?

– Планировал провести лучший вечер в своей жизни, – грустно ответил я. – Слушай, а ты не знаешь, где здесь можно помыться?

Очень хотелось смыть с себя все это. Тем более, на чистую голову думается куда лучше.

– Да, конечно. Сейчас идешь прямо, потом чуть налево, по дорожке и направо, увидишь там баню. Тебя проводить?

– Нет, сам дойду, спасибо, – грубо ответил я и пошел по указанному направлению.

Ночная лесная дорожка хоть и завораживала, но, во-первых, у меня не было никакого настроения любоваться видами, а во-вторых, все тело нестерпимо чесалось. Вскоре из-за деревьев показалось здание бани. И почему пионеры моются именно здесь? Хотя, кажется, Дмитриевна что-то говорила про ремонт душевых… Ладно, что уж теперь.

Я быстренько вымылся – благо в бане нашлось и мыло и чистые полотенца, – вышел на улицу и полной грудью вдохнул заметно посвежевший ночной воздух. Ладно, завтра я с ней поговорю. Не зря говорят, что утро вечера мудренее.

– Красиво тут, да? – внезапно услышал я мужской голос.

Из кустов буквально в метре от меня показался пионер. Тот самый, которого я видел утром.

– Чего тебе надо? – жестко спросил я.

– Персик, ну что же ты так грубо со старыми друзьями?

По телу прошел холодок. Я пригляделся. Эти глаза, форма лица… И этот голос… Не может быть…

– Ты… Ты! – задыхаясь, проговорил я.

– А что ты так взбледнул, Персик, будто призрака увидел? – этим пионером был Димон.

– Это… Это невозможно! – впервые за долгое время я ощутил чувство, которое не испытывал уже очень давно. Страх. – Ты мне кажешься! Ты в тюрьме! Ты не должен быть здесь!

– О, Семен, ты даже не представляешь, насколько ты прав. Однако я здесь, в этом долбанном лагере. Как и ты, – холодное спокойствие в голосе моего бывшего друга пробирало с ног до головы.

– Как это случилось? – спросил я.