Лето мечтаний

– Я подозреваю, что через сто лет много что в мире сильно ухудшится по сравнению с сегодняшним днем. Множество видов животных вымрут, исчезнут леса, поля и пустыни, как и многие прибрежные города. Вот и Норфолк тоже уходит под воду с угрожающей скоростью. Я считаю, что надо пользоваться возможностью посмотреть мир и наслаждаться его красивейшими уголками. И еще, по-моему, каждый должен вносить свою лепту в его сохранение: жертвовать деньги на охрану природы, чистить пляжи, сортировать мусор и все такое. Спасти всё мы не можем. И для сохранения таких мест, как Венеция, нужно финансирование на государственном уровне. Туризм, кстати, тоже помогает. Мы приносим деньги в такие места, как это, и часть их тратится на возведение более эффективной защиты от моря.

Ева улыбнулась:

– Какая умная голова сидит на этих прекрасных плечах.

Наконец показался гондольер, одетый в традиционную полосатую рубашку и соломенную шляпу с полями. Умело орудуя единственным веслом, он вел гондолу по узкому каналу прямо к ним. Гондола остановилась рядом с ними, и на берег вышла молодая пара. Судя по хихиканью, поцелуям и восторженному обсуждению кольца, они только что обручились.

– Не хочешь, чтобы я еще раз сделал тебе предложение, на этот раз в гондоле? – спросил Тор.

Ева со смехом продемонстрировала ему кольцо с драконом, которое она так с тех пор и носила на безымянном пальце.

– Предложение у Эйфелевой башни меня вполне устраивает.

При виде кольца Тор весело усмехнулся:

– Так мы, выходит, все еще официально помолвлены?

– Уж не знаю, насколько официально, но я уверена, что любое предложение, настоящее или нет, на самом деле соединяет людей. Вижу, и мы с тобой теперь связаны одной веревочкой, – шутливо подмигнула Ева.

Тора это, кажется, не смутило, и он невозмутимо помог ей забраться в гондолу. Изящная лодка, украшенная по бортам ручной росписью, очень низко сидела в воде. На пол был брошен алый ковер, а на корме пассажиров ждал уютный диванчик на двоих, напоминавший о Викторианской эпохе. Все это вместе выглядело совершенно потрясающе.

– Ciao, bonjour, привет, hola, namaste, – поприветствовал их гондольер, жестом предлагая сесть.

– Привет, ciao, – поздоровалась Ева, решив, что это слово точно итальянское.

– Англи-и-иский? – спросил гондольер, и Ева кивнула. – Я Алессандро.

Ева уселась, Тор кое-как втиснулся рядом с ней.

– Вы очень красивый, – сказал Алессандро.

– Спасибо, – отозвался Тор.

– Пара? – Алессандро помахал в воздухе между ним и Евой.

– Еще какая, – подтвердил Тор.

– Мы помолвлены, – фыркнула Ева.

– А, поздравляю. Какая доса-а-ада. Все лучшие мужчины натуралы. Что для вас сегодня – песня или экскурсия?

– Ой, песня, если можно, – попросила Ева, когда Алессандро устроился на корме лодки за их спинами. Она не могла упустить возможности услышать серенаду в свою честь на борту венецианской гондолы.

Хм, вот только Алессандро неожиданно запел «Песню маленьких утят».

Переглянувшись с Тором, Ева покатилась со смеху.

– Шутка, маленький шутка, – сказал Алессандро. – Я теперь петь красивую песню.

Оттолкнувшись веслом, он начал движение по каналу. Затем прочистил горло и неожиданно запел прекрасным оперным голосом. Ева завертелась на сиденье, не в силах поверить, что это не фонограмма, и убедилась, что гондольер поет сам. Это было невероятно, ей редко приходилось слышать такое проникновенное пение.

Взглянув на Тора, она потрясенно покачала головой:

– Просто потрясающе. Ты это заранее спланировал?

– Нет. Честное слово, даже не догадывался.

Она снова развернулась к Алессандро.

– Вот бы еще понять, что он поет.

– Арию из оперы L’elisir D’amore, в переводе «Любовный напиток». Это романтическая комедия. Это поет герой, Неморино, когда узнает наконец, что предмет его страсти, Адина, все-таки тоже его любит, – шепотом стал объяснять Тор.

Ева уставилась на него в шоке:

– Ты знаешь эту оперу?

Тор кивнул:

– Мама любит оперу. Мы с ней много всего переслушали.

– И ты понимаешь, о чем он поет?

– Я немного знаю итальянский. Погоди. «Она любит меня, я это вижу, я чувствую, как бьется ее сердце», – он наморщил нос, как будто не совсем понял следующие строки. – Что-то насчет того, что ее вздохи – мои, мои вздохи – ее. Да, я мог бы умереть, я ни о чем не прошу, да, я мог бы умереть от любви.

Чарующий голос Алессандро долго тянул последнюю ноту в слове amore и смолк. Ева захлопала.

– Алессандро, это было прекрасно, удивительно, спасибо вам огромное. Тор мне объяснял, о чем вы поете. Можно попросить вас спеть еще раз, на бис, и на этот раз мы будем сидеть тихо!

– Si. Конечно.