Лето на колёсах

Федя Малявка и Ромка Мослов не любят купаться с девчонками. Велика радость бултыхаться вместе с ними на мелком месте! Друзья идут туда, где поглубже, где можно кубарем, со всего разбега, плюхнуться с обрывистого берега в реку. Нырнёшь, всей грудью вдохнув в себя воздух, и долго-долго скользишь под водой, вяло шевеля ногами, как рыба хвостом. Одно удовольствие! Аж голова звенит от этого, а в зажмуренных глазах начинают прыгать нахальные чёртики. Когда от их дикой пляски делается совсем черно — спеши всплыть на поверхность, иначе голова закружится и тебя, чего доброго, затянет в речную пучину, не выкарабкаешься!

После ныряния тело наполняется удивительной резвостью. Командуй им сколько вздумается — оно поплывёт и так, и эдак, и вот так! То, как карусель, завертится на месте, то стремительно понесётся сквозь гряду волн, то буйно заплещется, вздымая над рекой весёлые взрывы брызг.

— Федька! — кричит уплывший далеко вперёд Ромка. — Рыбы, оказывается, тоже могут по-нашему, на спинке, плавать.

— Не выдумывай!

— Посмотри сам, если мне не веришь…

Федя подплывает и видит невероятное: выставив из воды белое брюхо, медленно движется огромная рыбина. Она словно оцепенела, не шевелит ни хвостом, ни плавниками.

— Поймать бы, — вздыхает Ромка. — Боюсь, вспугнём. Давай лучше проследим, что она будет дальше делать.

Рыбина ничего не хочет делать — как плыла, так и плывёт по течению.

— Смотри-ка, ещё одна, — кивает Ромка. — А вот ещё… И ещё…

Друзья бесшумно приближаются к белогрудой рыбине. Ромка проворно хватает её за хвост. Это осётр. По хребту и на боках — чёткий ряд костяных жучков. Пасть широко раскрыта, а брюхо…

Ромка бросает осетра обратно в воду:

— Фу! Дохлятина.

Друзья возвращаются на берег.

— Столько рыбы, и хоть бы одна живая! — удивляется, натягивая на себя майку, Ромка. — Почему бы это?

— Таинственная смерть…

— Хочешь, я тайну разгадаю? Индуктивным методом. Это такой способ, когда всё время шевелишь мозгами, всё на свете сопоставляешь и угадываешь преступника по различным, даже самым ерундовым, предметам: оторванной пуговице, стоптанным башмакам, брошенному окурку…

— Какие же у рыб могут быть окурки, пуговицы и башмаки? Вот загнул!

— Не смейся, — настаивает на своём Ромка. — Что мы хотим разузнать? Почему рыба сдохла? Так? Давай мыслить индуктивно. Выясним главное — своей смертью она погибла или насильственной? Своей смертью рыбы умирают от старости. Но ведь погибли не только большие, но и маленькие рыбёшки. Пошевелим мозгами ещё раз. Вспомним всё, что мы успели заметить. Во-первых, рыба протухла. А во-вторых, у осетра раскрыта пасть. Он что-то вдохнул в себя, а выдохнуть не смог. Умер, не успев сжать зубы. Сразу видно — отравился. Чем? На прошлой неделе прохудилась баржа с нефтью. Горючее попало в воду. Могла рыба заглотнуть нефть? Сколько угодно! Вот тебе и отрава!

Ромка рассуждает, как заправский следователь. Говорит серьёзно, по-научному. Не подкопаешься. Убедительно говорит!

Федя проникается доверием к индуктивному методу.

— Скажи, Ромка, военные разведчики таким же методом работают?

— А то как же! Разведчик без индуктивного метода — ноль без палочки. Меня в разведчики запросто возьмут, даже биографию не спросят.

Феде тоже хочется в разведчики. Но мыслить индуктивно он не умеет: то ли мозги для этого не приспособлены, то ли просто книжку про знаменитого Шерлока Холмса недостаточно усвоил — прочитал всего один раз, да и то, на уроках, а Ромка перечитывает чуть ли не каждый день и даже кладёт её под подушку, когда спать ложится. Трудно с ним тягаться. А надо! Иначе какой же ты разведчик?..

Настроив свою мысль на индуктивный метод, Федя пытается самостоятельно докопаться до причин гибели осетра. Ромка утверждает, что рыба отравилась нефтью. Вполне возможно, если бы не одно «но» — баржа с нефтью потерпела аварию в нескольких километрах от посёлка, ниже по течению. А мёртвая рыба плывёт с верховья. Значит, не баржа виновата. Нужно искать другую причину.

Он морщит лоб. Строит разные догадки. Может, рыбацкую лодку опрокинуло волной и улов унесло течением? Нет, рыбакам никакой шторм не страшен! Может, чей-то кукан разметало по реке? Но разве на одну бечёвку нанижешь столько рыбы! А что, если она попала в воду с парохода? Протухла рыба в плавучем буфете, её взяли да и вышвырнули за борт…

Федя думает и думает. И ничего толкового придумать не может. Да, плохо человеку, когда он не владеет, как Шерлок Холмс или Ромка Мослов, индуктивным методом!

Глава вторая ЁЛОЧКА НА ПОДОШВЕ

Они открывают калитку и входят во двор Фединого дома. Ромка останавливается:

— Смотри — ёлочка на подошве…

Федя нагибается и не видит на земле никакой подошвы, никакой ёлочки. Должно быть, Ромка так нанырялся в реке, что ему мерещится всякая дребедень. Друг не унимается:

— Подойди поближе, вглядись хорошенько. Новый человек в посёлке объявился!

— Как ты узнал?