Лето на улице Чаек

Лорин прижался к моему папе и плакал, и плакал, и папа гладил его, повторяя: «Всё в порядке, Лорин! Теперь мы с тобой!»

Мой папа нас отругал, потому что мы вовремя не отвели Лорина домой. Кто же знал, что всё так плохо!

Юл, конечно, снова повторила, что его нужно поскорее доставить домой.

Папы повезли Лорина к матери, а мы с Петей пошли к нашей маме.

— Ну что, всё хорошо? — спросила она.

— Ещё бы! — ответили мы.

Рассказать про нашу прогулку мы не успели, потому что увидели в руках Мышонка банку из-под варенья.

— Теперь у меня тоже есть зверюшка, бе-бе-бе! — воскликнул он и поднял банку.

Она вся была забита травой, в крышке зияли большие дыры. Я сразу поняла, что там такое.

— Я поймал Марини! — радовался Мышонок. — Он будет только мой!

— Ну, здорово, — равнодушно проговорил Петя, но я посмотрела на банку. Может быть, в ней было слишком много травы.

— Ты так его совсем задушишь, Мышонок, — проговорила я. — Там очень тесно.

— Там, где живут кролики, тоже тесно! — сердито воскликнул Мышонок.

— Зато они могут свободно ходить по вольеру, Мышонок! — объясняла я ему. — И двигаться. Тинеке не станет обращаться с животными жестоко.

Тут вернулся папа и сообщил, что Зита-Сибила очень недовольна, что мы весь день таскали за собой её укушенного осой сына.

— И она, между прочим, права! — заметил папа. — Петя, от тебя я ожидал чуть больше здравого смысла!

Конечно, тут папа здорово ошибся! Я всегда веду себя гораздо разумнее Пети. С возрастом это никак не связано!

Петя возразил, что Лорин вообще не хотел домой, и тут с террасы с громкими воплями ворвался Мышонок.

— Только бы не оса! — воскликнул бедный папа. — Мышонок, что случилось?

Мышонок рыдал в голос, и понять его было очень трудно. Якобы Тара ему сказала, что в банке Марини задыхается и его нужно выгулять в вольере.

Я вовсе не говорила ничего подобного, но Мышонок понял меня по-своему.

— И я его выпустил! — всхлипнул Мышонок. — Вот он и улетал! Дурочка! Дурочка! Дурочка! — и он принялся лупить меня по животу.

Папа схватил его за руки и объяснил, что надо говорить «улетел», а не «улетал», и ещё надо перестать злиться. Марини нельзя выпускать в вольер, потому что у него крылышки. У кроликов же крылышек не бывает.

Мышонок вовсе не хотел успокаиваться.

— Ты дурацкая вонючка! — вопил он.

Папа сказал, что с него хватит. Таких слов произносить вслух нельзя. И ещё ему хотелось бы знать, как Мышонок вообще попал к вольеру, если для этого пришлось бы пройти через сад Войзинов.

Мышонок сжал губы, и, когда папа попросил Мышонка всё ему рассказать, тот заявил, что ничего не помнит.

— Я забыл, — прошептал Мышонок. — Правда, папа! Я не помню, как я туда попал.

Папа велел позвонить госпоже Войзин утром и извиниться за то, что Мышонок случайно пробежал по её саду.

Мама предположила, что госпожа Войзин этого даже не заметила.

— Не важно, — вздохнул папа. — Мышонок должен извиниться. И к тому же она наверняка его видела. Тут можно даже не сомневаться.

Я тоже так думала. Госпожа Войзин видит нас всегда.

Папа взял Мышонка за руку и пообещал, что теперь они вдвоём поищут новое животное. Банку из-под варенья надо взять с собой.

Вот только она так и осталась в вольере.

Я лежала в своей комнате на полу, пытаясь придумать фразы на сложном тайном языке. Если мы с Тинеке научимся говорить очень быстро, нас не поймёт никто. По-моему, это здорово.

Я так рада, что скоро мы будем учить в школе настоящий английский язык!

12 Я присматриваю за кроликами, и Мышонок получает нового питомца

На следующее утро я проснулась от того, что мама трясёт меня за плечо.

— Вставай, Тара! — окликнула она. — Тинеке пришла!

В ночной рубашке я зашла на кухню, и там уже стояла Тинеке, одетая и с ключом в руке.

Она сообщила, что её папа взял выходной, а мама всё равно сегодня не работает, и поэтому они едут все вместе на Балтийское море.

— Ты тем временем можешь позаботиться о Пушистике и Ушастике! — разрешила Тинеке и вручила мне ключ.

Сон с меня как рукой сняло.

Сначала я подумала, что она могла бы взять на Балтийское море и меня, но потом обрадовалась, что остаюсь дома. Заботиться о животных гораздо приятнее, чем купаться!

И ещё мне было очень приятно, что Тинеке попросила меня, а не Фритци с Юл. Всё-таки я — её лучшая подруга.

Мама немного поворчала, потому что я даже завтракать не хотела. Если уж ты заботишься о животных, то заставлять их ждать нельзя ни в коем случае!

Поэтому я отправилась в сад Тинеке (у меня был ключ от их дома, чтобы я могла пройти через гостиную, минуя сад Войзинов) и взяла с собой кроличьи поводки. Было уже очень тепло, поэтому я подумала, что Пушистик и Ушастик не должны томиться в клетке. Лучше я немного погуляю с ними в саду.

Надевать на кроликов поводки было нелегко, потому что они постоянно ёрзали и норовили выпрыгнуть из клетки. Но я наконец справилась и пошла с ними на лужайку.