Лето надежд

Письменного приказа Гринкевичу никто не давал – на фронте подобное крючкотворство не в ходу, но о неисполнении командиром разведроты приказа знает вся дивизия. На капитана Гринкевича состряпали дело, в котором к невыполнению приказа добавили измену Родине.

А кто там будет разбираться, если в деле есть рапорт замполита дивизии? Но в дополнение к этому рапорту в наспех слепленном деле есть пара откровенно лживых писулек, написанных «до кучи», за которые мы сейчас зацепимся и начнем их крутить.

Контрразведчик, спасая собственную шкуру, будет нам помогать и утопит всех тех, кого сейчас занес в свой список «добровольных помощников», и всех остальных, кто подвернется. Главное – правильно вопросы задавать и протоколы допросов оформить.

В принципе я уже знал, что произойдет в самое ближайшее время. Такие индивидуумы, как местный контрразведчик, обычно загоняют под расстрел приличных людей. Вот и здесь первым в расстрельном списке был начальник штаба полка, а потом командир первого батальона. Те, кто воевал в этом полку с самого первого дня, – костяк полка. Убрать их – и полк с таким командиром и замполитом превратится в стадо, которое можно будет гнуть так, как им понадобится.

Уезжали мы следующим вечером. За эти сутки в полку побывал командир дивизии, утвердивший начальника штаба командиром полка и чуть было не слетевший с должности командира дивизии из-за своего рьяного замполита.

Спасая свою шкуру, замполит дивизии сдал комдива со всеми потрохами – под занавес он «топил» всех, до кого мозгами дотянуться мог. Мы ему даже наводящие вопросы не задавали – сам «поддувало» не закрывал, но «Лис» показаниям замполита хода не дал.

Грешки командира дивизии были мелкие, но если раздуть дело по партийной линии до аморального поведения – женатый сорокасемилетний генерал-майор завел себе походно-полевую жену, комдив стал бы комполка в тыловом учебном полку. Без какой-либо надежды подняться выше подполковника, что никакой пользы делу бы не принесло – командиром дивизии он был вполне приличным.

Перетряхнули дивизионную контрразведку. Едва суток хватило дела пересмотреть да народ перераспределить – кого, как замполита дивизии и командира полка, в штрафной батальон, кого, как капитана Гринкевича с его разведчиками и старшим лейтенантом медицинской службы, к нам в управление, а кого, как бывшего капитана НКВД Мирдзина с его подчиненными и замполитом полка, в подчинение ко мне и в самый ближайший десант за линию фронта.

Хотя я их «Багги» сбагрю, чтобы жизнь бывшим контрразведчикам и пламенному коммунисту медом не казалась. Он как раз из таких залетчиков отдельный взвод собирает.

Глава 5

Заместитель начальника управления спецопераций подполковник Лисовский. «Лис»

– Придурок ты, Яша Гринкевич! – «Михалыч» был, как всегда, категоричен.

Лицо капитана мгновенно налилось краской, но он промолчал, не зная, как ему реагировать на такую грубость младшего по званию. «Михалыч», пользуясь расположением «Лето», иногда перегибает палку.

Хотя как сказать! Я тоже считаю, что капитан – влюбленный придурок, но я же в лицо ему это не высказываю.

– Вот зачем ты девочку из фронтового госпиталя к себе перетащил? Ты что, генерал? Ты капитан – «Ванька ротный». Хорошо, что сержант твой такой живучий да языкастый, а то ты так и сгинул бы у стенки и девочке устроил бы веселую жизнь, – договорить «Михалыч» не успел.

– Кулик! Живой? – вскинулся капитан Гринкевич.

– Живой! Чего ему сделается? Третьего дня в госпитале с ним говорил. Глазастый твой «пернатый». Только глаза от наркоза продрал, а уже форму осназа в госпитале увидел. Порезанный в лоскуты, а верещал так, что даже «Лис» услышал. – «Михалыч» усмехнулся и стрельнул в мою сторону глазами.

Вот хитрован старый! Ловко он свое участие в судьбе капитана прикрыл. Теперь Гринкевич вроде как мне обязан, а сам «Михалыч» как бы и ни при чем. Со временем правда, конечно, откроется, но это будет уже значительно позднее, когда капитан Гринкевич со своими разведчиками в нашем колхозе адаптируется.

Мы возвратились в Ленинград и теперь сидели тесным кружком в собственном расположении – в здании ленинградского горкома партии. После той гигантской чистки партийного аппарата Ленинграда, которую устроили мы с Андреем, в здании появилось много новых людей и несколько свободных помещений, которые мы заняли, чтобы с относительным комфортом поместить свою группу.

Народа в нашей группе прибавилось. «Лето» отобрал несколько очень качественных бойцов, да группа капитана Гринкевича почти в полном составе прибилась.

После того кровавого цирка, что мы устроили на их прежнем месте службы, капитану с его разведчиками осталось бы жить недолго – замполиты бы затравили. Устроить веселую жизнь простому пехотному капитану политработникам как два пальца об забор. Да и нужен мне был этот капитан с остатками своей разведроты. Среди всей нашей сборной группы только я и капитан Яков Гринкевич свободно говорили по-фински, а бойцы капитана за три года прошли все круги ада.