Лето надежд

Вы все плохо слушали инструктаж перед заброской, но я повторю: вы находитесь в тылу врага, на вражеской территории и среди враждебного всем нам населения. Считайте, что вы находитесь в Германии. Разница небольшая.

Теперь по эсэсовцам. Послушал я их – красиво поют. В «Освенциме» они людей в газовые камеры загоняли, в «Собиборе» заключенных расстреливали, а в другой раз партизан вешали.

Так – мимо ехали. А чего бы не поучаствовать в развлечении? Вот все четверо на допросе соловьями заливаются и при этом еще и матерят вас по-своему. Унтерменшами обзывают. Все вместе и по отдельности. Прямо хоровое пение. Все показания как под копирку. Гауптштурмфюрер только молчит, но ему по статусу пока не положено – контужен он, но и его на ругань пробивает.

Все это слишком правильно и нам должно быть доступно, но до мозга костей неверно. Почему? Вот, к примеру, Байков. Убил ты ребенка. Будешь ты в этом признаваться, если тебя никто не спрашивает? Не будешь, а они признаются. Хором. Это первая странность.

Вторая ложь заключается в том, что в «Аушвице» они загоняли людей в газовые камеры. Обычно в концлагерях этим занимаются надзиратели из числа наших предателей. То же самое касается и «Собибора», но с ним есть еще одно несоответствие. В «Собиборе» не устраивают массовых расстрелов. Это лагерь уничтожения. В нем построены газовые камеры и крематорий.

Немцы в массовых уничтожениях лично не участвуют – мараться не любят, да и незачем, если есть специально обученные надзиратели. Тем более что это пришлая зондеркоманда, никакого отношения к охране концлагеря не имеющая.

Зачем они на себя наговаривают? С какой целью? Даже вас расшевелили. А цель у них одна. Все, что они сейчас рассказали, это хорошо заученная легенда, и придерживаться они ее будут до последнего упора. Пока мы их на куски рубить не примемся, правды от эсэсовцев не дождемся. Да и потом сомнительно – у них может быть заготовлена легенда второго уровня.

Думаю, что все, что вы услышали, эсэсовцы рассказали вам специально – надеются, что мы туда рванем и людей освобождать примемся. Скорее всего, эти массовики-затейники думают, что мы их сразу убьем, чтобы они о большей мерзости нам рассказать не смогли.

Молчат они о чем-то, Байков, а о чем, я пока понять не могу. Пользы от этого их рассказа почти никакой нет, поэтому сделаем мы с вами по-другому. Пора нам наших гостей подстегнуть. Хватит их кормить и поглаживать. Наступило время им кости ломать. Может, что и выгорит, но сначала сделаем мы с вами финт ушами. Глядишь, и сработает.

Глава 13

Оберштурмбаннфюрер СС Готвальд Пооген.

Начальник особой зондеркоманды, подчиненной лично рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру, оберштурмбаннфюрер Готвальд Пооген обратил внимание на этих двух офицеров гестапо совершенно случайно. Сначала его позабавила сама ситуация в целом – контуженный, заикающийся и вследствие этого непьющий и немногословный оберштурмфюрер СС – явление необычное, но не более того.

Чего только на войне не бывает? Но что-то все-таки зацепило Густава, и он приказал проследить за своими новыми знакомыми.

Ничего необычного более не произошло – сотрудники норвежского гестапо дошли до обычного пристанища командированных офицеров и спокойно и без всяких скандалов уснули, но подполковник все же приказал поднять дежурного офицера комендатуры, который принимал этих необычных отпускников.

Пока заспанного гауптмана везли в комендатуру, Готвальд наконец понял, что в этом оберштурмфюрере было неправильного – прическа. Такой прически он ни у кого и никогда не видел – короткий ежик седых волос, без какого-либо чубчика или челки, равномерно покрывал голову, но никакого неудобства офицер гестапо от этого не испытывал. Получается, что подобная прическа была ему привычна.

Как это ни странно, но более никаких странностей в поведении отпускников выявлено не было – офицеры выполнили все рекомендации дежурного комендатуры: заселились в рекомендованную гостиницу и посетили рекомендованное казино. Документы у сотрудников норвежского гестапо были в полном порядке, а их цель не была необычной.

Война раскидала очень многие немецкие семьи, и попытка разыскать подружку детства, в которую оберштурмфюрер был влюблен в юношестве, не была ничем примечательной.

«Наверняка девчонка еще и за коленку при расставании подержаться позволила», – глумливо подумалось Поогену, и оберштурмбаннфюрер уже собирался выкинуть эту историю из головы, но тут неожиданно вспомнил, в какой населенный пункт собрались эти беспечные офицеры гестапо. Вернее, в какой район.

Пожалуй, это нельзя было назвать районом с точными административными границами – это была договорная территория, охватывающая несколько населенных пунктов, прилегающих к громадному лесному массиву. Договорная она была на условиях немецкой администрации – поляки сами выдавали всех неблагонадежных жителей этих городов, хуторов и местечек и не нападали на солдат и офицеров Вермахта, а немцы не проводили на ней никаких карательных акций.