Лето надежд

В то время, когда началась эта история, в Германии, равно как во всем остальном мире, заканчивался тридцать второй год. Год великих потрясений и такой же Великой депрессии, коллективизации и мирового экономического кризиса, поразившего практически все сферы экономической жизни пока еще не окончательно нацистской Германии.

Впрочем, до тридцать третьего года – года триумфа Адольфа Гитлера, оставались считаные дни. Он уже канцлер, но пока не обладает всей полнотой власти. Но вот подожжен Рейхстаг, и в поджоге обвинена коммунистическая партия Германии – на тот период единственный реальный противник нацистов. Арестован Тельман, коммунистическая партия объявлена вне закона, коммунистов заключают в тюрьмы и концлагеря и убивают без суда и следствия.

С треском вылетевший из университета Курт Зайдль, разумеется, не мог остаться в стороне от всех этих событий и примкнул к единственно правильной партии своей страны, а заодно вступил в полицию на должность мелкую, но крайне полезную для своей мести.

И вот в только что созданном концлагере «Дахау» появляется новый заключенный – сочувствующий коммунистам русско-австрийский аристократ. Пробыл в концлагере Александр фон Волькенштейн недолго – его даже не успели занести в списки заключенных.

Курт Зайдль отравил своего соперника цианистым калием. Причем сделал это в присутствии нескольких надзирателей и лагерного врача, унтерштурмфюрера СС Людвига Хаузена, который и констатировал смерть несчастного австрийского аристократа.

Труп Александра выкинули на улицу, удовлетворенный Курт Зайдль отправился домой, а теплая компания лагерных упырей потихонечку рассосалась по своим норам. И каково же было удивление Людвига Хаузена, когда заключенный через два часа очнулся и попался прямо под ноги эсэсовцу, только что участвовавшему в его убийстве.

Как это ни странно, но Людвиг Хаузен не был ни идиотом, ни законченным садистом. Увидев ожившего мертвеца, он приказал отнести его в отдельный блок и два месяца наблюдал за ним.

Австрийский граф вернулся к жизни и продолжил жить в отдельном, никем не посещаемом подвальном блоке первого концентрационного лагеря уже фашистской Германии. Вот только совсем иначе, чем обычные люди. Александр не спал, не уставал, выполнял любые приказы Людвига Хаузена и… молодел. То есть он изменился внешне, и объяснения его поведения и физических изменений организма подопытного унтерштурмфюрер СС Хаузен найти так и не смог.

В силу своего прежнего образа прожигателя жизни и родительского благосостояния тридцатилетний аристократ выглядел на десяток лет старше своего биологического возраста, но всего за несколько недель необъяснимым образом помолодел.

Вот только вся беда для Александра была в том, что он наполовину своей благородной крови был русским: его мать – урожденная княгиня Мария Волоцкая. Князья Волоцкие к революции уже почти полностью жили за границей, но тем не менее оставались русскими, и Курт Зайдль прекрасно знал это.

Теперь об этом знал и унтерштурмфюрер СС Людвиг Хаузен, пристально и ежечасно наблюдавший за Александром. Хаузен наблюдал, учил вновь родившегося человека и ставил на нем нечеловеческие эксперименты, а затем, подготовив подробный отчет, добился личной аудиенции у Генриха Гиммлера. Благо далеко бегать за Гиммлером ему не пришлось – тот как раз ненадолго приехал в «Дахау».

Генрих Гиммлер был русофобом и антисемитом и стойко верил в превосходство нордической расы. Узнав о том, что австрийский аристократ на половину своей благородной крови русский, он пожелал участвовать в экспериментах над Александром. Концлагерь «Дахау» был Гиммлеру хорошо известен – ведь именно он создал его в марте тридцать третьего года. То есть всего несколько месяцев назад.

Во время одного из экспериментов, проходивших в том же подвальном блоке, Гиммлер приказал подопытному убить свою собственную мать, и Александр выполнил приказ. С того самого дня в Германии был запущен секретный эксперимент по созданию идеального солдата, а уничтожение заключенных концлагерей различными ядами и их сочетаниями приняло невероятный масштаб.

Уже к тридцать четвертому году для контроля над концлагерями были созданы отряды СС «Мертвая голова», а оберштурмфюрер СС Людвиг Хаузен стал командиром отдельной зондеркоманды «Стальной шлем», подчиненной лично и только рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру.

Узнал я и то, что оберштурмбаннфюрер СС Готвальд Пооген не рассказал мне в самом начале своего повествования. Гауптштурмфюрер СС Фридрих Зомменинг не был его заместителем, он являлся оберфюрером СС[26] Людвигом Хаузеном – командиром отдельной зондеркоманды «Стальной шлем» и контролером секретного проекта «Вечно живой», а Пооген подвизался самой обыкновенной «ширмой». Номинальным командиром и прикрытием оберфюрера СС, контролирующего самый нечеловеческий и многолетний эксперимент и одну из самых жутких личных тайн рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.

Рассказ оберштурмбаннфюрера СС Готвальда Поогена о самом себе был достаточно информативен и в то же время краток.