Лето не вечно

– Ну предположим. – Он поднял глаза и в первый раз за весь разговор взглянул ей в лицо. – Еще что-нибудь есть?

– Женщина, проживавшая в соседнем номере с Конюховым, передала мне записку, которую подсунули под ее дверь. – Ульяна протянула бумагу. – Вот она.

Не вынимая записки из прозрачного файла, следователь прочитал:

– «Следующей ночью, после двенадцати, все положишь под голову». – Он огляделся, словно ища поддержки. – Да это какая-то чушь…

– Не думаю, что речь идет о подушке, – заметил Дюков.

– Тогда о чем?

– Со временем разберемся, – пообещала Ульяна.

– Скорее всего, преступник ошибся дверью, – сказал Богданов.

– А разве и так не ясно?

Раздался вежливый стук, и в кабинет вошел криминалист Усачев.

Ульяна тотчас узнала его, хотя не видела около года, с тех пор, как Федор Кузьмич работал в составе следственной группы Богданова на территории пансионата.

– Приветствую вас, Ульяна Сергеевна. Давненько не виделись. – Поставив свой чемоданчик на стул, Усачев обернулся к следователю: – Все осмотрел, зафиксировал, снял отпечатки пальцев.

– Заметил что-нибудь интересное? – осведомился Богданов.

– Заметил. Три геодезические рулетки по пятьдесят метров. Изъял, надо бы их изучить.

– Не понял…

– На выдвижных полотнах с градуировкой присутствуют странные отметки. На каждой рулетке разные.

– И что это может значить?

– Пока не знаю, но скоро все объясню.

– Что-нибудь еще?

– В багажнике лежит подержанная кафельная плитка – скорее всего, остатки от домашнего ремонта.

Богданов положил перед криминалистом бутылек и записку:

– Вот тебе дополнительные вещественные доказательства. Выясни, что за пилюли внутри, и расшифруй полустертую надпись на этикетке, на глаз не разобрать. Что касается записки – отдай на графологическую экспертизу, пусть составят примерный психологический портрет того, кто писал, и дадут хоть какой-то поведенческий анализ. Ну и, разумеется, снять отпечатки пальцев и пробить по базе, возможно, обнаружится совпадение.

Усачев раскрыл чемодан и спрятал туда вещдоки, а потом нерешительно взглянул на Богданова:

– Товарищ капитан, уголовное дело не заведено, химический анализ вещества и графология будут затруднительны.

– Сделай под мою ответственность, – попросил Богданов.

– Буду стараться.

Как только Усачев закрыл за собой дверь, в нее тут же постучали.

– Входите! – выкрикнул Дюков.

На пороге возникла щуплая фигура Артема Косолапова. Он настороженно оглядел присутствующих.

– Заняты? Мне только доложить Ульяне Сергеевне…

Степан разрешил:

– Проходи, докладывай.

Прикрыв за собой дверь, Косолапов остановился возле Ульяны.

– Выполнил ваше поручение, еще раз просмотрел видеозаписи. Вот что выяснил: за день до окончания срока пребывания в пансионате, в половине одиннадцатого вечера, Конюхов принес и положил в багажник большую сумку.

– То есть ровно за сутки до того, как переставили машину, – задумчиво проронила Ульяна.

В разговор вмешался Богданов:

– Если Конюхов оставил сумку в багажнике, а теперь ее нет, значит, забрал тот, кто переставлял машину.

– Логично, – заметил Дюков.

– Также мне удалось выяснить, когда стерли запись, – продолжил Косолапов.

– Ну, говори, – поторопила Ульяна.

– Через тридцать минут после того, как переставили машину.

Степан Дюков придвинул к себе ноутбук:

– Сейчас посмотрим… Той ночью в смене у мониторов дежурили двое, в том числе Инютин. Но он уволился.

– Проверим обоих, но упор сделаем на Инютина, – распорядился Богданов.

– Для начала надо его найти. Он нездешний, – мрачно заметил Дюков и махнул рукой Косолапову, дескать, свободен.

Дождавшись ухода айтишника, Богданов позвонил в управление.

– Гаврилов… Опять ты что-то жуешь? Послушай, сейчас я скину тебе паспорт еще одного гражданина. Этого надо не только пробить, но и разыскать. Фамилия – Инютин. Из-под земли мне его достань. Трубку не клади…

Степан, не вставая с кресла, откатился к стеллажу, достал из папки копию паспорта Инютина и, вернувшись к столу, передал Богданову.

Тот сделал фото на телефон и тут же отправил Гаврилову.

– Получил? – Богданов одобрительно кивнул и тут же спросил: – Что там по Конюхову? Так… Так… Так… Это все? Тогда на связи.

Закончив разговор, он посмотрел на Ульяну и прокомментировал:

– Темная лошадка этот ваш Конюхов…

– Что-нибудь серьезное? – осведомилась она.

– В том-то и дело – ничего. Не привлекался, не замечен, не состоял. Простой работяга. Ни на одном предприятии больше года не задерживался. В советское время таких летунами называли.

– Родственники есть у него?

– Родители умерли. С женой развелся, но Гаврилов нашел ее во Владимире.

– Дозвонился?

– Она его лет двадцать не видела, но заявление об исчезновении написала.

– Ну хоть какое-то основание. – Ульяна посмотрела на Дюкова и спросила: – Про адрес регистрации рассказал?

Тот покачал головой.

– Нет еще. Не успел.

– Ну, так расскажи, – вмешался Богданов.

– Я выезжал на место его прописки.

– И каков результат?

– Липа. Резиновый адрес.

Богданов поднялся на ноги и прошелся по кабинету.