Лето ночи

В пятницу Дуэйн опять отправился в Оук-Хилл и на этот раз вышел из дому еще до рассвета, чтобы вернуться не позднее полудня. В библиотеке он хотел пролистать старые газеты и книги и поискать упоминания о тех фактах, что узнал в Брэдли, но ничего нового не обнаружил. Статья в «Нью-Йорк таймс» о празднике в честь колокола, состоявшемся в 1876 году, была довольно интересной – по крайней мере, служила еще одним, помимо найденных в Элм-Хейвене, доказательством того, что эта штука действительно когда-то существовала… Но это было все, что удалось отыскать. Он попытался узнать в библиотеке номер телефона Эшли-Монтегю, сказав, что не может закончить школьный доклад, не изучив материалы Исторического общества, доставшиеся в наследство этой семье. Однако хитрость не помогла. Миссис Фрейзер объявила, что понятия не имеет, какой у них номер телефона, поскольку богатые семейства не позволяют помещать номера своих телефонов в справочниках. И это, как уже успел убедиться Дуэйн, было правдой – во всяком случае, в отношении семейства Эшли-Монтегю.

Миссис Фрейзер шутливо потрепала Дуэйна по волосам.

– И вообще, совсем не годится выполнять летом школьные домашние задания, – добродушно сказала она. – Ступай-ка на свежий воздух и понежься на летнем солнышке. Выпей чего-нибудь прохладительного, поиграй… Честно говоря, твоей маме следовало бы последить, чтобы ты одевался полегче: на улице такая жара.

– Да, хорошо, мэм.

Дуэйн поправил пальцем очки и вышел.

Он вернулся домой как раз вовремя, чтобы помочь Старику загрузить в пикап четырех поросят. Узнав, что отец намеревается отвезти их на рынок в Оук-Хилл, Дуэйн вздохнул: маршрут его четырехчасовой прогулки будет преодолен на машине за десять минут. Он решил не предпринимать впредь таких вылазок, не выяснив предварительно планы Старика.

В субботу на втором за это лето бесплатном сеансе должны были показывать «Подвиги Геракла» – довольно старый итальянский фильм, который мистер Эшли-Монтегю отобрал в одном из кинотеатров под открытым небом в Пеории. Дуэйн редко ходил в кино по той же причине, по которой они с отцом, имея телевизор, почти никогда его не включали: оба считали книги и радио гораздо более приятными воображению, чем кино и телевидение.

Но Дуэйну нравились итальянские ленты о могучих героях древности. К тому же дублированные фильмы обладали одной забавной особенностью: губы актеров бешено шевелились минуты две-три, а перевод укладывался буквально в пару слов. А еще он где-то читал, что именно в процессе создания таких картин кто-то на римской киностудии научился создавать разные звуковые эффекты: шаги, звон мечей, топот конских копыт, грохот извержения вулкана… – словом, абсолютно любые. Дуэйна это привело в восторг.

Но отправиться в город субботним вечером он решил совсем не по этой причине, а потому, что хотел поговорить с мистером Эшли-Монтегю, и единственным местом, где он мог встретить этого человека, был открытый кинотеатр в парке.

Дуэйн мог бы попросить отца подбросить его на машине, но Старик после обеда занялся усовершенствованием одной из «обучающих машин», и мальчик не хотел подвергать его искушению оказаться поблизости от пивной «У Карла».

Когда Дуэйн подошел к отцу спросить разрешения, тот, увлеченный работой, даже не поднял головы. Лицо его было едва различимо за сизоватым дымком от паяльника.

– Отлично, – пробормотал он. – Только вернись засветло.

– Ладно, – ответил Дуэйн, недоуменно гадая, знает ли отец, во сколько начинается, а уж тем более заканчивается сеанс.

К счастью, ему не пришлось идти пешком весь путь. Когда он поравнялся с домом дяди Дейла Стюарта, Генри, из ворот выехал пикап, в котором сидели сам дядя Генри и тетя Лина.

– Куда ты собрался, сынок?

Дяде Генри было прекрасно известно имя Дуэйна, но он всех мужчин моложе сорока называл «сынок».

– В город, сэр.

– Собираешься на бесплатный сеанс?

– Да, сэр.

– Ну, тогда залезай сюда.

Тетя Лина открыла дверцу старого универсального грузовичка, и Дуэйн вскарабкался внутрь. Оказалось, что там довольно тесно.

– Я с удовольствием поеду сзади, – предложил Дуэйн, сообразив, что занимает половину обтянутого красивой материей сиденья.

– Чепуха, – откликнулся дядя Генри. – В тесноте, да не в обиде. Садись!

Грузовичок зафырчал, тронулся с места и, подпрыгивая на каждой неровности дороги, проехал вниз по склону первого холма, благополучно миновал погруженную в тень долину и вполз на вершину другого холма, к Страстному кладбищу.

– Держись, пожалуйста, правой стороны, Генри, – попросила тетя Лина.

Дуэйн подумал, что старушка, должно быть, произносит эти слова каждый раз, когда они едут по этой дороге в город или куда-нибудь еще. «Сколько же раз это выходит за шестьдесят лет? – попытался прикинуть он. – Миллион?»