Лето ночи

– Черт с ним, с этим молочным бидоном. Давайте используем эти, как их там, коктейли.

– Коктейли Молотова, – пробурчал Майк, поднимая лицо от раковины и поворачиваясь к остальным. – Вы имеете представление о том, какой толщины стены Старой школы?

– По меньшей мере фут, – сказал Дейл. Он неловко, боком, сидел на столе и был не в силах даже поднять стакан с лимонадом. Когда он шевелил пальцами ног, его мокрые кеды издавали странные хлюпающие звуки.

– Скажи лучше, два фута, – возразил Майк. – Эта чертова школа – настоящая крепость, там больше кирпича и камня, чем дерева. А так как окна заколочены, то нам нужно будет проникнуть внутрь, чтобы забросить туда коктейли Молотова. Вы хотите сделать это… проникнуть внутрь… при дневном свете?

Ему никто не ответил.

– Мы займемся этим в воскресенье утром, – с расстановкой проговорил Майк, присев на краешек стола. – Как только рассветет, но еще до того, как люди начнут съезжаться в город к утренней службе в церкви. Мы используем цистерну и шланги, как и собирались.

– Значит, еще две ночи, – прошептал Лоренс, ни к кому не обращаясь. Но слышали его все.

Серый день клонился в столь же серые сумерки, неприятную влажность не могло разогнать даже чуть усилившееся дуновение ветерка. Майк дремал, сидя у Мемо в комнате. Отец был на работе, у него шла последняя ночная смена, мать лежала в постели с одной из своих обычных мигреней. Кетлин и Бонни только что вымылись в корыте на кухне и теперь в своей комнатке наверху укладывались спать. Мэри ушла на свидание, а Пег сидела в холле, читая журнал, когда неожиданный стук у входной двери заставил Майка проснуться.

В дверь комнатки Мемо заглянула, нахмурившись, Пег:

– Майк… там отец Кавано. Он сказал, что хочет поговорить с тобой… Что это важно.

Майк даже ухватился за поручни кресла, в котором сидел. Глаза Мемо были закрыты. На ее горле билась едва видная ниточка пульса.

– Отец Кавано? – повторил он, спросонья не совсем понимая, в чем дело. – Он… он говорил с тобой?

Пег скорчила гримаску:

– Я передала тебе то, что он сказал.

Майк в панике оглянулся вокруг. Дробовик лежал в вещмешке на полу у его ног, там же был и водяной пистолет, который он зарядил святой водой. В том же мешке находились две последние бутылки с коктейлем Молотова и кусочки гостии, тщательно обернутые в чистую салфетку. Флакон со святой водой лежал на подоконнике, рядом с маленькими шкатулками Мемо, в одну из которых Майк положил еще один кусочек гостии.

– Ты не пригласила его в… – начал было он.

– Пригласила. Он сказал, что подождет на крыльце, – ответила его сестра. – Что с тобой такое?

– Отец Кавано болен, – пролепетал Майк, глядя во двор и на поле через дорогу. Было уже совсем темно, последний отблеск летнего дня угас, пока он спал.

– Ты что, боишься заразиться? – Голос Пег звучал насмешливо.

– Как он выглядит? – спросил Майк, встав с места и продвигаясь от кресла к двери.

Отсюда ему было видно следующую комнату, в которой горела одна из ламп, но не крыльцо. Никто не входил в переднюю дверь, кроме разве что почтальонов.

– Как выглядит? – Пег задумчиво прикусила ноготь. – Довольно бледный, я бы сказала. Хочешь, я скажу ему, что мама больна?

– Нет, – покачал головой Майк и втащил сестру в комнатку Мемо. – Сиди здесь. И не спускай глаз с Мемо. Что бы ты ни услышала.

– Послушай, Майкл, – возмущенно заговорила его сестра, возвышая голос.

– Я сказал тебе! – Когда в голосе Майка слышались такие нотки, даже старшей сестре спорить не приходилось. И он подтолкнул ее к стулу. – Никуда не уходи, пока я не вернусь. Поняла?

Пег беспомощно пожала плечами:

– Да, но… – Ее голос дрожал.

Но Майк уже сунул дробовик за пояс штанов, положил завернутую в тряпочку гостию на кровать Мемо и вышел за дверь.

– Здравствуй, Майкл, – произнес отец Кавано. Он сидел в плетеном кресле в дальнем конце веранды. – Подойди ко мне, присядь, – сказал он и рукой показал на бордюр у крыльца.

Майк отпустил дверь, дав ей захлопнуться, но не двинулся с места. Сядь он туда, куда показал рукой священник, тот оказался бы между ним и дверью.

Это был не отец Кавано!

Он был похож на священника, поскольку был одет в черную сутану с белым круглым воротником. Озарял веранду только слабый свет, падавший из окна сквозь занавеску, но было видно, что лицо отца Кавано совершенно белое, даже изможденное и на нем не осталось и следа тех шрамов, которые Майк видел накануне ночью, когда тот висел за окном гаража Мишель Стеффни. Висел? На чем же он висел?

– Я думал, что вы больны, – пробормотал Майк, с трудом выдавливая из себя слова.

– Отнюдь, Майкл, – едва заметно улыбнулся священник. – Никогда прежде я не чувствовал себя так хорошо.

Майк почувствовал, как встали дыбом волоски у него на шее при звуках голоса отца Кавано. Голос звучал похоже на обычный голос священника, но в то же самое время он был «неправильным» – как будто кто-то еще раньше записал на пленку голос священника и теперь прокручивал ее.

– Уходите, – прошептал Майк. Как он пожалел в ту минуту, что Дейл не взял с собой второй передатчик от уоки-токи. Сейчас бы это его выручило.